Книга Река Джима, страница 61 – Майкл Фрэнсис Флинн

Чарующая луна была небольших размеров небесным телом, но она взбалтывала Великое море, создавая необычные и непостоянные течения. Семенные корабли старого Содружества, которые удобряли этот регион Спирального Рукава, обнаружили, что местное море уже забеременело. В результате химических реакций появились аминокислоты и эукариоты, а также иные формы живой материи, но они не усложнялись, поэтому Отважный Ход был терраформирован и лишь ждал, когда его заселят переселенцы с Рамажа.

Мéарана не без опасений оставила Билли на Чарующей луне, успокаивая себя тем, что раз он выжил среди ’лунов, то продержится неделю в относительно уютной комнате для мужчин. Ему придется уплатить генетический тариф, но арфистка подозревала, что он едва ли станет возражать.

Она спустилась в Бодитаун, столицу гнезда Бодиции, где содержался под стражей Дикарь. Поскольку он был не только пленником, но и диковинкой, попасть к нему не составляло особого труда даже для туристов. Мéарана выведала, что он сидит в тюрьме Джосанг, связалась с ней и, воспользовавшись карточкой Своры, напрямую переговорила с главной тюремщицей, миновав нижестоящих чиновников. Во время визифонного разговора она заметила на полке рядом со столом тюремщицы хрустальные статуэтки зверей и, прежде чем навестить ее лично, приобрела в импортном магазине миловидную лошадку производства Воффорда и Бейла с Нового Эре-на. Официально это не считалось взяткой, но заметно упростило ей путь в комнату для посетителей.

Туда можно было войти через главный корпус по Джосанг-авеню — оживленной магистрали с автоматически управляемым наземным потоком транспорта. Мéарана раньше не видела тюрем изнутри, да и снаружи — только в вирте, но не ожидала яркой и со вкусом украшенной комнаты, с цветами в вазонах, креслами и столиками. Чаши с пачули и благоухающие розы с Соломенных гор перебивали тюремный запах. Кресла были удобными, никакие преграды не отделяли посетителей от заключенных.

Мéарана обратилась к сопровождающей:

— Отсюда несложно сбежать.

Сержант-амазонка рассмеялась:

— И где на Отважном Ходе он спрячется?

Спустя несколько минут привели пленника. Вживую Тео-дорк Нагараян оказался не менее впечатляющим, чем на голопластинке. Смолянисто-черные волосы, широкая белозубая улыбка, мускулистые грудь и руки — его звериная мощь едва не оглушала. Но чего арфистка не ожидала, так это низкого роста. В нем было всего пять футов и пять дюймов, на целую голову ниже Мéараны.

Нагараян, обнаженный выше пояса, шагал с грацией пантеры. На дельтовидных мышцах были вытатуированы человеческие головы с бородами, завитки которых скрывались за локтевыми суставами. На грудных мышцах красовались дракон и тигр. Когда мужчина обернулся — и Мéарана заподозрила, что обернулся он неспроста, — она заметила на лопатках пару огромных кошачьих глаз. Видимо, так он хотел показать, что бесстрашен в атаке и видит всех, кто подкрадывается сзади.

Тюремщики не отняли у него медальон, и тот висел на золотой цепочке между пылающим драконом и рычащим тигром. Когти дракона поддерживали диск, а лапа тигра защищала его.

Варвар остановился возле двери, оценил обстановку и ощупывающим взглядом оглядел Мéарану и амазонку. Он шагнул к креслу и свалился в него, перекинув правую ногу через подлокотник и оперев подбородок на левую руку.

— Лады, детка, — сказал он на сносном галактическом. — Койки тут нет, так что ты не ’ля этого. Плохо. Местные дамочки думают, что быть красавцем — страшное преступление, так что ты первый посетитель, ко’ я тут вижу. Ей! Ес’ хочешь, можем сделать это в кресле.

Мéарана улыбнулась.

— Благодарю, но нет.

— Ей, не говори ты так. Стоит только попросить…

Амазонка усмехнулась.

— Сама видишь, какие они. Вот почему мы не пускаем их на планету.

Мéаране не слишком хотелось спорить с сопровождающей.

— Мне интересно, понимает ли он вообще, почему здесь.

Дикарь ухмыльнулся.

— Я стырил поясок королевы.

— Что?

Амазонка зарычала.

— И еще ступил на Священную Родину!

Нагараян повернулся так, чтобы видеть сержанта.

— Да ведь как бы я стырил поясок, не спустившись на планету, верно?

Мéарана покачала головой.

— Зачем?

— Поясок? О, я и тот альфвеновый техник с «Гофера Брока», это торговый корабль, что меня на нем подвозили. Он рассказал о древнем герое Гергле, который провернул десять трюков. Я сказал, что грязную работенку под двигательной палубой, чем я платил за перелет, можно бы расценить как один из них — чистку старых конюшен. Другим трюком была кража царского пояска. Я сказал: «Подумаешь, большое дело!» — а он сказал: «И п’чему б те’не’сделать это?» Слово за слово — и… — Он развел руками. — Вот я здесь.

Дикарь ухмыльнулся и добавил:

— Мы тогда выпили малость.

— Ты хочешь сказать, что поспорил с незнакомцем, что украдешь поясок королевы?

— Конечно, он больше похож на пояс, что носят борцы, но… ага.

Он говорил это с таким безразличием, что Мéарана предпочла не расспрашивать дальше.

— Как здесь с тобой обходятся?

— Неплохо. Старина Джонсон тут как на курорте, но он чутка устает. — (Смешок.) — Проблема в том, что ему тут продохнуть не дают.

Мéаране показалось, что она поняла лишь половину сказанного. В некотором роде его диалект был даже хуже жаргона Билли.

— Что за Джонсон? — спросила она.

Нагараян подмигнул и погладил промежность. Амазонка рассмеялась и объяснила:

— Он говорит о своем выводителе семени в третьем лице.

— Я заметила у тебя красивый медальон, — сказала арфистка заключенному. — Можно посмотреть?

Позади нее открылась дверь, и в комнату вошли две журналистки с девушками-ассистентами. Они заняли боковые кресла, достали планшеты и принялись обсуждать ракурсы и освещение съемки. По их запинающемуся разговору Мéарана предположила, что они переписывались с мужской командой техников, которая осталась на Чарующей луне, и им приходилось дожидаться ответа из-за задержек связи. К удивлению арфистки, дверь открылась снова и к ним присоединилась дама Теффна бинт Ховард.

— О! Ты была права, Йвана, — сказала женщина в синей накидке. — Он тот еще жеребец.

Нагараян подался к Мéаране и заговорил с ней так, будто они старые друзья:

— Похоже, уродливая детка.

— Почему, сахб Нагараян?

— Эй, зови меня Тедди. Только поэтому бабенка станет так укутываться.

— Может, она предпочитает скрывать красоту, чтобы избежать насилия.

Дикарь призадумался.

— Ставлю пять баксов, что ты ошибаешься. Верные деньги, что уродина.