Книга Пожар Сиболы, страница 122 – Джеймс Кори

— Мы с Амосом и Фаизом наладили другой карт и поехали за ними. Предупредить тебя.

— Ясно, — вздохнул Холден, — молодцы. Теперь мы не пропадем. Как вы нас нашли?

Элви показала ему ручной терминал, вздохнула и выдохнула:

— Это сложно.

— И то верно. Что с Амосом? Где он?

— Мартри его застрелил. Думаю, он умер.

Холден побледнел и тут же вспыхнул. Покачал головой и проговорил тихо и отчетливо:

— Амос не умер.

— Откуда ты знаешь?

— Если Амос и умрет, то не раньше, чем умрут буквально все остальные. Мы еще живы, значит, Амос тоже.

— Ты его не слишком слушай, — сказал чудовищный робот, — он в этих делах немного романтик. Если ты говоришь, что лысый мертв, я тебе верю.

— Спасибо, — машинально поблагодарила Элви.

— Хотя и жаль. Парень мне нравился.

— Мне тоже, — сказала Элви. — И Фаиз. Я на бегу слышала выстрелы. Думаю, Фаиз…

— А Мартри? — спросил Холден.

— Он идет. За мной. Не знаю, насколько отстал. Но он ищет тебя. Хочет помешать.

— На кой черт? — сквозь зубы процедил Холден.

— Хочет, чтобы РЧЭ достались работающие артефакты.

— Засранец, — подытожил монстр, — но у нас дел по горло. Уже недалеко.

— Докуда недалеко? — не поняла Элви.

— А вот это вопрос, — ответил чужак, а Холден уставился Элви за плечо, сердито сжав челюсти.

— Ладно, — проговорил он, — теперь у нас два дела.

— Два? — переспросил чужак. До Элви только теперь дошло, что она разговаривает с инопланетянином. Ей это показалось примечательным и только немножко сбивало с толку, что Холден словно бы не видит в происходящем ничего странного.

— Кто-то должен найти, что там есть, и отключить планетарную оборону, а кто-то — пристрелить Мартри.

— Не спорю, — сказал чужак, перебирая шестью суставчатыми ногами. — Но одно из двух представляется мне малость поважнее.

— Мне тоже, — кивнул Холден, — но, думаю, не то, что тебе. Элви, придется тебе всех спасать, ладно?

— Гм, — отозвалась она. — Хорошо…

— Отлично. Это детектив Миллер. Он погиб при падении Эроса на Венеру и теперь — марионетка протомолекулы.

— Полуавтономная, — уточнил чужак.

— Приятно познакомиться…

— Мне тоже.

— Ладно, — сказал Холден, — я займусь этим.

К удивлению и беспокойству Элви, Холден нырнул в коридор, по которому пришла она. Чужак застенчиво кашлянул — правда, Элви сомневалась, было ли ему чем кашлять. Значит, звук просто служил для завязки беседы.

— Жаль, — сказал чужак — или Миллер, — но с ним, если он вобьет себе что-то в голову, разговаривать бесполезно.

— Ничего, — отозвалась Элви. — Тогда… м-м…

— Точно, тогда мы спасаем мир. За мной, детка, так будет скорее.

— Значит, оно — распределенное сознание, — рассуждала Элви, проходя вслед за Миллером под низкую арку. Мысли у нее мутились, и не только от голода. Фаиз погиб. Амос погиб. Она тоже погибнет. Это чужой мир. Она говорит с мертвецом, одетым в инопланетного робота. Та часть Элви, которая заведовала чувствами, отключилась. Слева под ребрами была пустота, и Элви не знала, что застанет сердце, когда — если — вернется на место.

— Только это не совсем сознание, — уточнил Миллер. — В нем есть мыслящие узлы, но они ни с чем не соединяются. Я, в сущности, не из них. Я — конструкт на основе мертвеца, но моя конструкция довольно близка к нему, а у него была бульдожья хватка на такие дела. Во всяком случае, под конец.

— Значит, вы мыслите?

Робот, которого конструкт Миллера использовал вместо оболочки, пожал плечами. Странно, как точно машина передала это движение.

— Не знаю. Похоже, я как раз прохожу тест Тьюринга.

Подумав, Элви кивнула:

— Похоже на то.

— Так вот, я вроде как засек расположение мертвого места триангуляцией. Если тебе это что-то говорит.

— Да, конечно, я знаю, что такое триангуляция, — отозвалась Элви. — Значит, уже четыре.

— Четыре?

— Наша биосфера, местные организмы, создания, построившие врата, и создания, которые их убили. Это четыре.

Миллер остановился перед швом в стене и приставил к нему коготь, готовясь нажать.

— По ту сторону… был когда-то главный центр управления планетой. Вроде… нервного узла, что ли. Насколько я понимаю, мертвое место как раз там.

Он нажал. Стена раздалась: не столько разъехалась, сколько сменила форму. За ней открылось широкое, высокое пространство. Сотни ниш, ярус за ярусом, и в каждой — механизм, похожий на тот, который оседлал Миллер. В воздухе спиралями завивались яркие голубые огоньки, похожие на светляков, — они поднимались на воздушных потоках, неуловимых для Элви. А посередине, в метре над полом, зависло…

Она отвернулась, оперлась ладонью на Миллера, чтобы устоять на ногах, и снова заставила себя взглянуть. На такое трудно было смотреть в упор. Пространство по краям казалось ярким, но ничего не освещало и не отбрасывало теней. Элви вспомнились описания подверженных мигреням людей: для них свет был угрожающим и опасным. В световых границах вихрилась темнота. Не просто отсутствие света. В ней чувствовалась структура, накладывающиеся друг на друга слои, как будто тени отбрасывали тени. Темнота пульсировала нечеловеческой силой, цунами глубины и боли. «Посмотри на такое подольше, — подумалось Элви, — и ум канет туда». Она сделала шаг и ощутила, что структура тьмы реагирует на нее. Она будто видела пустоты между молекулами воздуха, словно сами атомы обратились в прозрачный туман и она впервые узрела истинный облик действительности на расстоянии вытянутой руки от себя.

Когда-то здесь существовала цивилизация, о какой Элви и помыслить не могла. Создатели протомолекулы и колец населяли тысячу миров, их цивилизация простиралась сквозь пространство и время — и в конце концов исчезла. А здесь — Элви в том не сомневалась — остался след их убийцы.

— Ну вот, — сказал Миллер, двигая когтями, как человек разводит руками. — Ищи, знаешь ли, что-нибудь странное. Что-то вроде как не вписывающееся в обстановку.

Элви в недоумении обернулась к нему, указала на непостижимое нечто посреди комнаты.

— Вроде этого?

Миллер чуть сдвинулся, линзы в хитросплетениях механизма развернулись.

— Вроде чего?

— Этого. Прямо посредине. Вот.

— Ничего не вижу, — сказал Миллер. — На что оно похоже?