Онлайн книга «Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями»
|
Сысоевы же встряхивались, вытирали физиономии от брызг – и продолжали общаться как ни в чем не бывало. Вон Алевтина: только что обвинила Сашу в покушении на ее мужа и уже просит передать грибочки. – Смогу я сказать сегодня тост за нас с Галкой? – рассердился Олег. – И закончим на этом торжественную часть. Галка посмотрела на Сашу. Саша посмотрела на Галку. На лицах обеих подруг явственно выразилось: «Неужели?!» Один-единственный тост – и все? Галка прошла инициацию? С честью выдержала испытание? «Можно откапывать старушку?» – Не можешь! – пробасил кто-то. Закрутили головами, завертели, нахмурились. Кто это сказал, кто? – Не можешь! – зычным басом повторили из-за стола, и стало ясно, что это Пахом Федорович. Подождали, не последуют ли за этим вступлением стихотворные строки. Но вскоре стало ясно, что старец неожиданно переключился на прозу. – Почему не могу, Пахом Федорович? – оторопело спросил Олег. Его, как и остальных членов семьи Сысоевых, относительно связная речь патриарха повергла в изумление. Старец подвигал кадыком и веско уронил: – Нет ее. – Кого ее? – Аграфены. – Кого?! – Матрены. – Ну уж ему-то не наливали! – шепотом взмолилась Нина. – Лукерьи! – рявкнул почтенный старец. – Почем мне знать, как ее зовут, эту вошь! Все дружно посмотрели на макушку Пахома Федоровича, словно ожидая увидеть там дерзкое членистоногое, явившееся на торжество инкогнито. – Эту блоху, жабенку эту прыгучую, – продолжал цепочку старец. – Кошку драную, бесхвостую, подзаборную. Шмыгает везде, падла… Не углядишь! На лице Риты Сысоевой первой отразилось понимание. Кто вечно носился вокруг Пахома Федоровича, создавая у него иллюзию беспрестанного стремительного движения и покусывания? – Елизавету, – слабо выдохнула она. – Елизавету! – обрадовался патриарх. – Где она? Все огляделись. Особенно тщательно оглядывались Саша с Галкой. – Нету ее! – Алевтина недовольно отправила в рот гриб. – Гуляет, – подтвердила Нина. – Сплетни собирает! – хрипло квакнула Рита. – Грибы… – прошептала Исаева. – А должна быть! – Ну нету, Пахом Федорович! – взмолилась Нина. – А давайте ее позовем! – прорезалась долго молчащая Кристина. – Е-лоч-ка! – вдохновенно проскандировала она. – Заж-гись! Сашу бросило в холодный пот. К ее удивлению, Рита Сысоева тоже выглядела не лучшим образом. – Не надо зажигаться, – слабым голосом попросила Исаева. – Нету – да и пес с ней! – твердо подытожил Григорий. Саша взглянула на дядю Гришу с благодарностью. Как она раньше не замечала, сколько скрытой мужественности и привлекательности в этом человеке? И тут Пахом Федорович обрушил на столешницу кулак. Эффект был такой, словно неподалеку упал фонарный столб. – Я те дам пса! – прогремел он. – Одни мы с ней! От нашего, значит, поколения! Почти в могиле! Одной ногой! «А некоторые уже и двумя», – отрешенно подумала Саша. Судя по выражению лица Галки, ей пришла в голову та же мысль. – Я тут! – продолжал возмущаться старец. – Она там! «Поменять бы вас местами, Пахом Федорович». – Благословения не дам! Может, она у вас уже давно в ящике! Девять на двенадцать! «С наивной подписью «На память», – про себя прошептала Саша. – Ну что вы такое говорите, Пахом Федорович! – огорчился Петруша. Но старец понес уже полную чепуху о том, что может, уже и похоронили, а ему не сказали, и вот теперь празднуют, но он должен убедиться, иначе – шиш им всем. Три женщины холодели с каждым его словом. Ибо околесица патриарха представлялась таковой только людям, не знакомым с истинным положением дел. – Пить буду! – завершил Пахом Федорович свою суровую речь. – Петь! Но того-этого – никогда! – Того-этого – это он о чем? – сунулась было Кристина. – Он же старый! Но на нее шикнули, зашипели и заставили прикусить язык. После чего и сами замерли в растерянности. Положение было сложное. Пахом Федорович, в котором внезапно прорезалась относительная ясность мысли, дал понять, что без второго представителя старикашек семейства Сысоевых не видать Олегу благословения на свадьбу. И тост за без пяти минут новобрачных он поддерживать не станет. И даже, может быть, начнет снова декламировать Есенина и Пушкина! Благо запасы нецензурщины у великих русских поэтов практически неисчерпаемы. Саша почему-то не сомневалась, что Пахом Федорович знает их все наизусть. Первым собрался с мыслями Петруша. – Ну, – нерешительно начал он, – чего тут думать: надо пойти да привести ее. – В самом деле! – поддержал Григорий. – Нечего сидеть! Девчонки, дуйте за бабкой! Саша зыркнула на дядю Гришу с плохо скрытым негодованием. О, как она была слепа! Как можно было не замечать этой порочности в изломе толстой нижней губы? Этого нависшего над глазами толстокожего лба? Этого похотливого взгляда, устремленного на крабовые палочки? – Откуда же нам знать, где она, – медленно, взвешивая каждое слово, проговорила Рита. – Так поищите! – Вот сам и ищи. – Я на ногах не стою! – с достоинством поведал Григорий. Противопоставить этому аргументу было нечего, и Рита заткнулась. Олег поднялся. – Я поищу! – спокойно известил он. – Ждите, сейчас приведу. С одной стороны на нем повисла Галка, с другой сестра. – Вы чего? – Олег огляделся с удивленной улыбкой. – Галка, Рита! Те, спохватившись, выпустили его. – Она, кажется, к магазину пошла прогуляться, – вспомнила Исаева. – Так он же закрыт! – А она без денег пошла, – неожиданно поддержала невесту Рита. – Дай, говорит, пройдусь. Обе женщины внимательно посмотрели друг на друга и торопливо отвели взгляды. – К магазину так к магазину. – Олег, явно несколько озадаченный их дружным утверждением, двинулся вразвалочку к калитке. – А мы что же, сидеть будем, как си́роты? – возмутилась тетя Алевтина. – Расходимся! – Куда расходимся-то? – По местам, – туманно пояснила Алевтина. – Как притащите эту хрычовку – зовите! – согласился ее муж. |