Книга Если спросишь, где я, страница 59 – Реймонд Карвер

Донна сказала:

— Я не хочу видеть никакое ухо. Фу. Фу-у-у. Боже!

Она посмотрела на меня.

— Нам нужно идти, — сказал я.

Нельсон все ощупывал свои карманы. Он достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и положил на стол. Потом его погладил.

— Там пять сотен. Слушай сюда, — сказал он Донне. — Я даю тебе две. Заметано? Я даю тебе две сотни, за минет. Такой, как его жена делает сейчас какому-нибудь крепкому парню. Слышишь меня? Пока он здесь задирает тебе юбку, она лижет чей-то болт, так и знай. Все по-честному. Вот! — он вытащил уголки купюр из бумажника. — Ладно, черт с вами, вот еще сотня для твоего хорошего друга, чтобы он тут не скучал. Тебе и делать-то ничего не нужно, — обратился Нельсон ко мне. — Будешь сидеть здесь, пить свое пойло и слушать музыку. Хорошую музыку. Я и эта женщина выходим вместе, как хорошие друзья. И потом она возвращается одна. Раз-два — и она снова тут с тобой.

— Нельсон, — вмешался Бенни. — Ну что ты такое говоришь, а, Нельсон?

Нельсон ухмыльнулся:

— Я уже все сказал.

Он, наконец, нашел то, что искал. Это был серебряный портсигар.

Он открыл его. Я заглянул внутрь. Ухо лежало на ватной подушечке. Напоминало сушеный гриб. Но это было настоящее ухо, и оно было прикреплено к цепочке для ключей.

— Боже! — воскликнула Донна. — Ф-у-у-у!

— Стоящая вещь, правда? — спросил Нельсон. Он смотрел на Донну.

— Нет! Пошел в ты жопу, — выпалила Донна.

— Девочка… — пробормотал Нельсон.

— Нельсон… — позвал я. И красные глаза Нельсона теперь смотрели на меня. Он отодвинул шляпу и кошелек, и портсигар тоже.

— Что ты хочешь? — спросил Нельсон. — Проси, что хочешь.

Хаки положил одну руку на мое плечо, вторую на плечо Бенни. Он наклонился над столом, его голова засверкала в свете ламп.

— Как дела, ребята? Веселитесь?

— Все в порядке, Хаки, — сказал Бенни. — Все путем. Эти ребята собирались уходить. А мы с Нельсоном еще посидим — послушаем музыку.

— Вот и хорошо, — сказал Хаки. — Чтобы ребята были довольны — это для меня самое главное.

Он оглядел нашу кабинку. Он посмотрел на бумажник Нельсона и на портсигар, лежавший рядом. Он увидел ухо.

— Настоящее ухо? — спросил Хаки.

— Настоящее, — ответил Бенни. — Покажи ему это ухо, Нельсон. Нельсон только что с самолета из Вьетнама, оттуда он привез это ухо. Это ухо объехало полмира, прежде чем оказалось вот на этом столе. Покажи ему Нельсон, — сказал Бенни.

Нельсон взял портсигар и передал его Хаки.

Хаки стал разглядывать ухо. Он вытащил цепочку и покачал ухо, поднеся его к самому лицу. И смотрел, как оно болтается.

— Мне рассказывали о таких вот высушенных ушах, членах и прочих штуковинах.

— Я отрезал его у одного косоглазого, — объяснил Нельсон. — Он больше все равно ничего им не слышал. Решил прихватить сувенир на память.

Хаки повернул ухо другой стороной.

Мы с Донной стали выбираться из кабинки.

— Девочка, не уходи, — сказал Нельсон.

— Нельсон, — одернул его Бенни.

Хаки перевел взгляд на Нельсона. Я стоял возле кабинки, держа в руках пальто Донны. Ноги меня не слушались.

— И ты уйдешь с этим сутенером! — рявкнул Нельсон, — позволишь ему наслаждаться твоими прелестями! Ну погодите! Я вам еще устрою…

Мы двинулись прочь. На нас все глазели.

Я услышал, как Бенни говорит:

— Нельсон только сегодня утром с самолета из Вьетнама. Мы пили весь день. Мы никогда еще столько не пили. Но вести себя будем прилично, Хаки.

Нельсон вопил что-то, перекрикивая музыку. Я разобрал пару фраз:

— Это не приведет ни к чему хорошему! Что бы ты ни делал, это ни приведет ни к чему хорошему!

Что он потом кричал, я уже не расслышал. Музыка смолкла, и снова заиграла. Мы не оглядывались. Мы продолжали идти. Мы вышли на улицу.

Я открыл перед ней дверцу. Я двинулся назад, к больнице. Донна молча сидела рядом. Потом закурила сигарету, но по-прежнему молчала.

Я попытался найти какие-нибудь слова:

— Послушай, Донна, не переживай, не надо. Прости, что так получилось.

— Мне бы они пригодились, эти деньги, — сказала Донна. — Вот о чем я думаю.

Я продолжал вести машину и не смотрел на нее.

— Правда, — сказала она. — Мне бы пригодились эти деньги. — Она встряхнула головой. — Даже не знаю, — пробормотала она. И, опустив голову, заплакала.

— Не плачь, — попросил я.

— Я не пойду завтра на работу, точнее сегодня, и плевать на будильник, пусть звонит, — сказала она. — Я пас. Я уезжаю из города. А все, что там произошло… это был мне знак. — Донна нажала на зажигалку и подождала, пока она раскочегарится.

Я припарковался рядом со своей машиной и заглушил двигатель. Потом я посмотрел в зеркало заднего обзора, смутно предчувствуя, что сейчас снова увижу старый «крайслер», — как он припарковывается за мной, и сидит в нем Нельсон… Я с минуту не выпускал руль из рук, затем положил их на колени. Мне не хотелось к ней прикасаться. Наши объятия на кухне и поцелуи в «Офф-Бродвей» — все закончилось.

Я спросил:

— Что ты собираешься делать?

Хотя мне было все равно. Если бы она умерла вдруг от сердечного приступа, меня бы это не тронуло.

— Может быть, поеду в Портленд, — ответила она. — Наверное, в нем что-то есть, в этом Портленде. О нем одном только и слышно последнее время. Портленд в центре внимания. Портленд то, Портленд се. Портленд такой же город, как любой другой. Они все одинаковые.

— Донна, — сказал я, — я лучше пойду.

Я отстегнулся, приоткрыл дверцу, и в салоне зажегся свет.

— Выключи ты этот свет ради бога!

Я торопливо выбрался.

— Спокойной ночи, Донна, — сказал я.

Но она смотрела на приборную панель. Я завел свою машину и включил фары. Переключил скорость и дал газу.

Я налил виски, отпил немного и взял стакан с собой в ванную. Я почистил зубы. Потом открыл аптечку. Пэтти крикнула что-то из спальни. Она открыла дверь ванной. Она была одета. Видимо, так и спала одетая.

— Который час? — завопила она. — Я проспала! Господи, боже! И ты меня не разбудил, черт бы тебя побрал!

Она была в ярости. Она стояла в дверях полностью одетая. И, видимо, собралась бежать на работу. Но у нее в руках не было чемоданчика с образцами и с витаминами. Ей просто приснился дурной сон. Она помотала головой из стороны в сторону.