Онлайн книга «Песни/Танцы»
|
Я просыпаюсь. Медленно выхожу из сна. Вырываюсь из его вязкой желейной патоки. Шевелю затекшими ногами, собираюсь с мыслями. Вроде стало лучше. По крайней мере, пропало ощущение скорого и неотвратимого конца, что было утром. Открываю глаза. Комната. Та же самая. Те же звуки за окном – звуки конца весны, звуки предчувствия лета. Пение птиц, крики детей, плавное урчание каких-то механизмов. Ничего не изменилось. Покинув диван, я иду покурить на лестничную площадку. Надо окончательно проснуться. Пока курю, из соседней квартиры выходит сосед Лаврик – контуженный и крепко пьющий ветеран Афганской войны. Сегодня он, похоже, опять навеселе. – Здорово, – говорит Лаврик. – Здорово, – отвечаю я. – Закурить есть? А то только проснулся. Надо за сигаретами сходить. И за водкой. Вчера нажрался – ух! Говорит Лаврик после контузии плохо – слова, словно масло по булке, размазываются по губам – а пьяный тем более: с трудом разбираю, что он там вещает. Видно, как трясутся его руки. Печальное зрелище. Протягиваю ему сигарету. – А ты чего? – спрашивает Лаврик, принимая сигарету и показывая пальцами, чтобы я дал еще и зажигалку, – Где был? – В армии, – даю ему зажигалку. Лаврик прикуривает. – Ну и как там сейчас? – Да так себе. Назад не тянет. Лаврик ухмыляется, потом затягивается. – Ладно, пойду собираться, надо водки сходить взять, – он тянет руку для прощания. Жму ему руку. – Бывай, – говорю я ему. – Давай, много не пей на дембель. – Ты тоже. – Мне-то что… – Лаврик с сигаретой исчезает в недрах своей квартиры. Докуриваю в одиночестве. Смотрю в окно парадной, за окном плывут рыхлые облака. Ветер вяло рассеивает инверсионный след исчезнувшего за пределами окна самолета. Небо застыло в майской истоме, задумчивое, ленивое, дряблое. Небу некуда спешить в отличие от людей. Люди уйдут – небо останется. Вернувшись в квартиру, решаю обедать. Аппетит вроде появился, теперь не придется запихивать еду в себя как утром. Вообще после сна самочувствие мое существенно улучшилось, пропали неприятные последствия вчерашней гулянки. Иду на кухню. В холодильнике суп и макароны. Достаю и то и другое. Разогреваю. Телевизор не включаю – насмотрелся во время завтрака. Свежие новости, откровенно говоря, отдают чем-то несвежим. Все это мы уже пятьдесят раз съели и переварили. Хватит, устали. В армии испытываешь информационный голод, потому что хоть телевизор в расположении и есть и даже отведена ежедневная десятиминутка под просмотр программы «Время», посмотреть новости получается редко. Черпаешь информацию из писем с гражданки. Представляешь себе, как изменился мир в твое отсутствие. Потом возвращаешься и понимаешь, что ошибался. Все по-прежнему. Зачем вообще нужна информация, если она не позволяет тебе открыть что-то новое? Старые стены с новыми обоями, сильно напоминающими своих предшественников, и прошлогодний снег. К черту все. Жизнь циклична. И, по большему счету, скучна. Мы идем по дорогам, протоптанным сотнями поколений до нас. Обедаю, смотрю в окно. За окном пятиэтажка-близнец нашей. Дальше деревенские домики и снова пятиэтажки – так причудливо строился наш микрорайон. На самом деле раньше тут была деревня с обычными деревенскими домами и огородами. Но в последнее десятилетие Союза на ее месте решили построить современные многоквартирные дома для молодых семей, а деревенских переселить в них, попутно превратив в городских, но нагрянувшие перестройка и развал СССР похоронили эти грандиозные планы, бессрочно заморозив последние стройки последней русской империи. В качестве надгробий на этом кладбище невоплощенных замыслов теперь торчат из земли забетонированные фундаменты не построенных жилищ прямо за нашим домом. Из их серых провалов прорастают к небу деревья. Смотрю на дорогу – не асфальтированную и очень пыльную в сухую погоду, а также очень грязную – во все остальные погоды. Тут все какое-то недоделанное. Недостроенное, не заасфальтированное. Словно какой-то волшебный исполин когда-то взялся возводить тут сказочную страну, но в самый разгар стройки махнул на все рукой и исчез в неведомом направлении, оставив сказку незаконченной – несбывшейся мечтой. После обеда я иду на улицу – кончились сигареты, надо купить. По пути встречаю своего друга детства – Петра. – Здорово, – говорит он. – Привет, – жму ему руку я. – Куда направляешься? – Да в магазин надо сходить… – Пойдем вместе. – Пойдем. Идем, ведем разговоры за жизнь. Петр спрашивает, что я собираюсь делать после армии, то есть теперь. Я отвечаю, что надо восстанавливаться на заочное отделение в университете и устраиваться на работу. – Дело хорошее, – говорит он. – Любое дело хорошее, если его делать, а я вот пока только планирую. – Ничего, старик, скоро перейдешь к активным действиям. В ближайшем магазине покупаем сигареты и идем дальше – прогуляться по городу. Майское солнце скользит своими лучами-щупальцами по облупившейся краске фасадов домов. На балконах сушится белье. Город не изменился. И не изменится. В этой недостроенной, недоделанной сказке-жизни ничего не меняется, руины зарастают травой и деревьями, трава и деревья гибнут, и зима погребает их среди руин под толстым слоем снега. Люди стареют и умирают. Рождаются новые – чтобы постареть и сойти в могилу вслед за прежними. Колесо вертится, река блестит. Дожди точат бетон. Годы точат сердца. Мы петляем по дороге, ведущей в тупик. Статичная стабильность. Ничего не изменится… – Давай по пиву? – предлагает Петр. – Давай, а то вчера так погуляли, что-то до сих пор немного муторно… – Вот и подлечишься. В магазине, куда мы заходим за пивом, встречаем знакомых парней – Артема и Федора. Они тоже покупают пиво. – Какая встреча, – улыбаются они. – Все пути ведут не в Рим, а сюда, – замечаю я. – Хорошо вчера погуляли? – Лучше не бывает. – Ничего, сейчас поправишься! Потом мы пьем пиво в аллее, под кронами густых лип. Наблюдаем за редкими прохожими, перебрасываемся короткими фразами. – Ты последнюю игру «Зенита» смотрел? – Это с «Динамо» которая? – Ну да. – Не смотрел, если честно. – И правильно сделал. Скучнейший матч. Кое-как в нули сгоняли. – Накупили игроков – на эти деньги два стадиона, наверное, можно построить, – а те играть совсем не хотят. – С двумя стадионами – ты слишком хватил. |