Онлайн книга «Новая Зона. Псы преисподней»
|
– Прошу прощения, гражданочка, документы ваши можно проверить? Перед ней словно из ниоткуда возникли двое полицейских – старший сержант и рядовой. Оба в бронежилетах под мундирами, с автоматами. Чтобы посмотреть им в лицо, ей пришлось поднять голову. Каждый был под два метра росту, а мышцы, куда там этому старику Шварценеггеру, явно накачаны на новейших тренажерах. При этом лица у обоих какие-то по-детски глуповатые и розовощекие, парням от силы чуть за двадцать. Пресловутый «желаемый облик полиции» во всей красе! – А в чем дело? – спросила женщина с самым невинным видом. – Проверка документов… – монотонно сообщил сержант. – Документы? – придала лицу выражение среднего добродушия дама. – Разумеется… Сержант принялся вдумчиво изучать протянутый паспорт. – Та-ак… Мнэ… Иноземцева Наталья Стефановна… Дата рождения – третье марта одна тысяча девятьсот восемьдесят… Что-то отчество у вас… нестандартное, гражданка Иноземцева! – усмехнулся сержант, набычившись. – Вы не с Украины случайно? При этом посмотрел так, как будто это почти преступление. – Из Сибири мы родом, – вздохнула она. – Точнее, отец мой оттуда. Деревня Лиственка Красноярского края. А там имена старинные в ходу. Про святого Стефана Пермского слышали, наверное? Судя по лицам «ментозавров», сей святой отец был им незнаком, да и, кажется, представление о церковных вопросах они черпали из телеящика, если не вообще из нового мюзикла «Вот она, Голгофа!». Наташа видела сейчас всю эту сцену со стороны. Причем не каким-то пресловутым мысленным взором, а просто она отражалась в зеркальном стекле витрины рядом. Она и двое здоровенных стражей порядка, нависавших над ней, как медведи. На их фоне смотрелась почти хрупкой, несмотря на свою фигуру, слишком грубую в этом мире, где идеал женской красоты – костлявое измученное диетами тело, изрезанное пластическим хирургом. – Паспорт, вижу, новый? – между тем недоверчиво продолжил тянуть волынку сержант. – В связи с чем меняли? О, выдан паспортным столом тридцать третьей полевой комендатуры? – оживился он. – В Новой Зоне жили? – В Новой Москве я жила! – с горькой ухмылкой уточнила Наталья. – А из этой вашей Зоны сбежала, как и все. – Отметка о прохождении карантина есть? – холодно осведомился рядовой. – Есть! – с явным недовольством бросил старший сержант. – Голографированная, похожа на настоящую. – А она и есть настоящая! – с самой очаровательной улыбкой, на какую была способна, отрапортовала Наташа, при этом не покривив душой ни на грош. Правда, о том, что за «чистый» паспорт она отдала почти все имевшиеся у нее тогда деньги, вырученные от продажи пары украшений и антикварного маузера, лучше было умолчать. Она и умолчала. – А почему не биометрический? – зачем-то спросил рядовой, заглядывая командиру через плечо. – Такой выдали! – односложно ответила женщина. – Миш, ну ты даешь! – старшой покачал головой. – Тут и этих-то бланков даже сейчас не хватает… Тем не менее он продолжал вертеть в руках паспорт. – Хм… дочь Виктория… А замужем, вижу, не были? «Ё-моё, твое-то какое дело?! Ты поп, что ли, меня исповедовать?» – Была… – тем не менее сочла нужным соврать она. – Но мы не были расписаны… Не успели. Меня он вывез, а сам вернулся. Друзьям хотел помочь, и… Старший полицейский пробормотал что-то вроде «Соболезную…», однако документ все равно не отдавал. Наталья даже уже собиралась достать из заднего кармана брюк удостоверение на травматику, куда была вложена для таких вот случаев купюра в пятьсот рублей. Но тут… – Нет, Лёха, ты посмотри! – вдруг взвыл младший, ткнув куда-то в сторону дланью. – Ты только глянь! Наталья посмотрела туда и тоже удивилась. Откуда-то из-за гаражей показалась стая собак. Солидная, штук двадцать разнокалиберных псов торопливо переправились через дорогу, пользуясь пробкой. – Ничего себе! – изумленно выдохнул рядовой. – Как у себя дома шавки бродят! Как еще людей не жрут?! Догхантеров на них нет! – Жрут уже! Слыхал, под Сестрорецком на кемпинге пять человек до костей обглодали! – зло бросил старший в патруле, нервно перебросив «укорот» на грудь. – Там же вроде не собаки?.. Говорили, будто из цирка леопард убежал или еще какая живность… Вот шавки! – с некоторым недоумением повторил он. О Наталье и тот, и другой, казалось, забыли, увлеченные собачьим кортежем. Женщина даже подумала, что если сейчас накинуть на обоих «Сеть Помрачения» и забрать у вогнанных в прострацию хмырей паспорт, то они, придя в себя, и не вспомнят ничего, кроме смутной истории проверки документов, кончившейся ничем. Конечно, вот так без подготовки, да еще на двоих сразу – это непросто и может сорваться… Но тут заметила или, скорее, почуяла то, что укрылось от глаз стражей порядка. А ведь перед ней и в самом деле не просто собаки, а поджавшие хвост шавки… Обычно городские псы ведут себя так, как будто люди и машины – часть окружающего мира. Эти же чего-то испугались… – Я могу идти? – деликатно напомнила о себе целительница. – Да, конечно, – бросил сержант, возвращая документ. – Просим прощения, Наталья Стефановна, служба… Проводив взглядом качков, Наталья направилась к киоску «Питерпресс», протянула сто рублей юной киргизке или таджичке за окошком. – «Городской курьер» и «Звездный оракул», пожалуйста… Взяла газеты, машинально сгребла сдачу. На работе почитает, тем более в «Оракуле» выходит заказанная статья про ее салон. Газеты она приучила себя читать в первые месяцы пребывания здесь. Она тогда ко многому приучала себя – дикая девчонка в невероятном и таком, как ей тогда казалось, добром и благостном мире… Наталья вздохнула, покачала головой. Пятый год она живет здесь и здешней жизнью. Пятый год после того, как пересекла Периметр Зоны, поклявшись, что никогда более не переступит его по доброй воле. Она выучилась жить здесь, в этом огромном городе, уже давно не пугающем своим масштабом, и даже во сне не видела той своей, прежней жизни. Бескрайних пустошей, по которым бродят непредставимые тут чудовища, жутких тайн и неведомых сил. Узнала историю приютившей ее страны, выучила имена здешних царей и президентов, даже вот про Стефана Пермского. Это уже почти ее мир, но вот стала ли она для него своей? Не раз она сталкивалась с тем, что чуждость ее все же замечают, пусть и не понимая, в чем дело. Вот и эти «менты» тоже зацепили ее взглядом, ощутив смутное беспокойство. |