Книга Дела эльфийские, проблемы некромантские, страница 72 – Дарья Снежная

Это он меня так подбодрить решил? Интересный способ. Твоя жизнь предопределена, шансов что-либо изменить у тебя нет: ты будешь или чучелом для битья, или рабочим муравьем, или коллекционной вещью. Перспективы самые что ни на есть радужные.

— Это ты сейчас к тому, чтобы я не сопротивлялся?

— Ловишь на лету, — усмехнулся старик. — Тебя обездвижат и все равно клеймят. Плюс прибавят наказание.

В это мгновение к нам заглянул охранник:

— Командир, господин приказывает привести эльфа. Прибыл маг.

— Долго ждать не пришлось. Идем, остроухий.

Маг? А при чем тут маг? Мы же говорили про клеймо…

Меня сопроводили в хозяйские покои. Их светлости восседали на резных креслах. Позади них стояли и пялились на меня огромными любопытными глазами хозяйские дочери. Маг обнаружился чуть поодаль.

— Я доволен твоим поведением, раб, — произнес оборотень, глядя мне в глаза. — Поэтому клеймят тебя здесь в моем присутствии, а не за конюшней, как большинство.

О, я польщен. Можно не буду падать ниц, рыдая, и целовать край камзола?

— Я брошу эту кость, чтобы определить, куда будет нанесено клеймо: нога, рука, грудь, спина или… — он недобро прищурился, — лицо.

Я ощутимо вздрогнул. Все остальное куда ни шло, но с росписью на физиономии мне уже не показаться в Вилее.

Оборотень бросил кубик на пол. Я возвел глаза к потолку. Эльфы не поклоняются богам, но, если какие-то в этом мире существуют, было бы неплохо, если бы они сейчас приняли свое участие в моей судьбе. Кубик звонко проскакал по доскам паркета и остановился прямо у ног Гринвальда. Я скосил глаза и похолодел, разглядев на поверхности лысую голову.

— Что там, Гринвальд?

Мне конец.

— Спина, мой господин, — спокойно отозвался тот, с поклоном поднеся кубик господину.

Я уставился на него во все глаза, не в силах поверить, что не ослышался. Может, мне примерещилось? Нет, я точно видел голову.

— Отлично. Что ж, приступайте, уважаемый.

Маг приблизился. Возложил ладони мне на левую лопатку и начал нараспев читать заклинание. Спину неприятно закололо. Я скривился, но не дернулся. Эльфийская реликвия, верно защищавшая от магических посягательств на мое здоровье и благополучие, бездействовала, очевидно, не считая клеймо чем-то опасным.

Все священнодействие длилось не более четверти вески, за которые я успел порядком заскучать. И на что тут смотреть, спрашивается? А потом маг просто опустил руки и отошел в сторону.

— Покажись, — скомандовал господин.

Я нехотя повернулся. Девчонки-дочери захихикали.

— Отлично. Можешь уводить его, Гринвальд. И следи, чтобы он хорошо тренировался, я планирую заработать на нем еще очень и очень много.

— Слушаюсь, мой господин.

Когда мы шли по коридору, я успел глянуть в одно из зеркал. У меня на лопатке красовался небольшой круг с символом внутри, от которого в разные стороны отходили пять затейливых надписей, словно лучи. Так называемое клеймо больше походило на рисунки на телах оборотней. Надеюсь, греморские маги помогут мне потом от этого избавиться.

— Клеймо многое может о тебе рассказать, — вдруг произнес старик. — Символ в круге означает твоего хозяина, а остальные надписи — противники, которых ты одолел. Чем больше будет побед, тем больше станет клеймо. Правда, появятся там только имена тех, кто сам заклеймен.

Я промолчал. Гринвальд тоже больше не произнес ни слова. Однако, когда он уже собирался выходить, я посмотрел ему в глаза и все-таки сказал:

— Спасибо.

Дни шли за днями, неделя за неделей. В какой-то момент я осознал, что нахожусь в собственности господина Шаркского около месяца. За это время я умудрился-таки не проиграть ни одного боя, перечитать половину доступной мне коллекции книг из библиотеки его светлости и возненавидеть Кирела, который не терял надежды вовлечь меня в светскую беседу, несмотря на то что за это был многократно бит.

Клеймо разрослось уже на всю лопатку и половину плеча, а я по-прежнему не видел ни малейшей возможности отсюда выбраться.

Завтра вечером должен был состояться бой, для которого Гринвальд натаскивал меня лично больше недели. Мой хозяин по пьяни поспорил с каким-то вельможей, что я и сейчас могу побить действующего чемпиона арены. И хотя по правилам до такого поединка мне предстояло еще биться и биться, оборотни решили сделать исключение. Ставки на этот бой были огромные. Надо мной тряслись, как над расписной вазой, кормили чуть ли не с господского стола и по десять раз на дню интересовались моим драгоценным здоровьем. Старик-оборотень гонял меня в хвост и в шею и немало мне дал на самом деле, чем-то напомнив Аарона.

Сегодня меня уже оставили в покое, и я готовился заснуть, как вдруг в мою каморку вошел Гринвальд.

— Что-то случилось? — удивился я. Мы вроде бы сегодня распрощались.

Оборотень кашлянул:

— Тебе подарок от брата твоего хозяина, господина Крахена. Для поднятия боевого духа в предстоящем сражении.

Я удивленно поднял брови. До сих пор никаких подарков мне получать не приходилось. Да и с чего вдруг такое неожиданное участие, еще и от оборотня, которого я отродясь не видел.

Гринвальд посторонился, и в комнату зашла… девушка.

— Это что? — тупо поинтересовался я.

— Подарок, — усмехнулся старик. — Я заберу ее через веску, тебе надо выспаться хорошо перед завтрашним днем. Развлекайтесь.

И он, посмеиваясь, вышел.

Я перевел по-прежнему недоумевающий взгляд на «подарок». Невысокая, темноволосая, с красивыми карими глазами и приятными чертами лица, которые ничуть не портил змеящийся по щеке узор рисунка. Она мялась у порога, чувствуя себя не более уверенно, чем я.

— Как тебя зовут? — надо же было хоть как-то завязать разговор.

— Лианна, мой господин.

Господин? Вот это новость.

— Ты рабыня?

— Да, мой господин.

— Тогда ни к чему тебе называть меня так. Кто такой этот Крахен и зачем ему присылать мне рабыню?

— Он родной брат господина Шаркского. И он прислал меня… — девушка запнулась и покраснела, — по моей же просьбе.

Я удивленно вскинул брови.

— Я служу супруге господина Крахена, госпоже Севриль. Сопровождая ее, я побывала на одном из боев, и… я восхищаюсь вами. Госпожа много рассказывала мне про эльфов, но я и не думала, что все они настолько прекрасны, как моя госпожа. Я знаю, что завтра вас ждет очень трудный бой, и я попросила госпожу отправить меня к вам, чтобы… — Девушка опустила глаза и отчаянно покраснела.

Я не верил своим ушам, но окончание фразы я уж не воспринял абсолютно, важно было только начало. В памяти шевельнулось что-то очень важное.