Книга Вспомнить всё, страница 100 – Филип Киндред Дик

За спиной Эллен проговорила:

– Страшная штука. Она меня бесит.

Голос ее окреп. Эллен прикурила сигарету от изящной серебряной зажигалки и сунула руки в карманы костюма.

– Да, – задумчиво отозвался он.

– Но вы тут беспомощны, не правда ли? Вы же пытались ее вскрыть – и что? Пола заштопают, он опять примется за свое, Лантано изгонят… – Тут она глубоко вздохнула и поежилась. – А Департамент продолжит работать как работал.

– Да, – снова сказал он.

Лерой так и стоял на коленях и внимательно смотрел на М. Теперь он знал, с чем имеет дело, и даже не пытался применить силу. Он осматривал ее совершенно бесстрастно. Даже не притрагивался – зачем?

В ванной Пол Тайрол попытался выползти из ванны. Съехал обратно, выругался и застонал. Потом упрямо полез снова.

– Эллен? – жалобно позвал он.

Тихий приглушенный голос доносился словно бы издалека, через шум сухих трущихся проводов.

– Ты, главное, ни о чем не беспокойся, – процедила Эллен.

Она не двинулась с места. Стояла и курила – быстро, делая затяжку за затяжкой.

– Помоги мне, Эллен, – пролепетал Тайрол. – Что-то со мной случилось… Не помню что. Я… ударился, похоже.

– Но он же вспомнит, правда? – тихо сказала Эллен.

Бим ответил:

– Я могу рассказать Эккерсу все как есть. Вы можете объяснить, что это за аппарат – и что он сделал. Этого будет вполне достаточно, чтобы закрыть следствие по делу Лантано.

Но он сам в это не верил. Эккерсу придется признать, что он совершил ошибку – и какую! И если Лантано арестован по ложному обвинению, карьере Эккерса конец. Системе опознавания по приметам – тоже конец. Ее можно обмануть, ее уже обманули – значит, она не нужна. Эккерс упрется и пойдет напролом. Ему плевать, виновен Лантано или не виновен. И на абстрактную справедливость – тоже плевать. Главное – это культурная преемственность. Не надо раскачивать лодку, социуму не нужны потрясения.

– Оборудование, – проговорил Бим. – Вы знаете, где оно?

Она изумленно пожала плечами:

– Оборудование? Вы о чем?

– Эту штуку… – и он ткнул пальцем в М, – где-то сделали. Где?

– Точно не здесь. Тайрол к ее изготовлению непричастен.

– Ну ладно, – не стал спорить он.

В конце концов до приезда доктора и прибытия скоропомощного летательного аппарата оставалось чуть меньше шести минут.

– А кто его изготовил?

– На Беллатрикс разработали… сплав, – резко, отрывисто выговаривая слова, стала рассказывать Эллен. – Внешняя поверхность… она как кожа. Как пузырь, который втягивается и выдувается из емкости. Кожа – облик телевизора. Она втягивается внутрь, проявляется настоящая М. Готовая к действию.

– Кто производитель? – повторил он вопрос.

– Машиностроительный синдикат на Беллатрикс. Филиал Тайроловой компании. Разрабатывались как сторожевые роботы. Их на больших плантациях на дальних планетах используют. Для патрулирования. Они с браконьерами разбираются.

Бим проговорил:

– Значит, изначально их не программировали на задание убить конкретного человека?

– Нет.

– Тогда кто же его натравил на Хайми? Не машиностроительный завод ведь, правда?

– Это уже здесь сделали.

Он выпрямился и поднял телевизорчик.

– Поехали. Туда, где Тайрол перепрограммировал робота.

Она не ответила – просто застыла на месте. Он ухватил ее за руку и твердо повел к двери. Она ахнула и молча уставилась на него.

– Пошли, пошли, – сказал он, выталкивая ее в коридор.

Телевизор треснулся об захлопывающуюся дверь. Лерой ухватил его покрепче и вышел вслед за Эллен.

Городишко выглядел не ахти – грязный, неопрятный. Пара магазинчиков, заправка, несколько баров и дискотек – вот и все достопримечательности. От Большого Нью-Йорка два часа лету. А назывался городок Олам.

– Направо, – рассеянно проговорила Эллен.

Она разглядывала проплывающие внизу неоновые вывески, облокотившись на подоконник иллюминатора.

Они летели над складами и безлюдными улицами. Редко где горели фонари. На одном из перекрестков Эллен кивнула, и они приземлились на крыше.

Катер сел на проседающее деревянное здание. Облупившаяся вывеска в засиженном мухами окне гласила: «Слесарные работы. Братья Фултон». Рядом с вывеской в убогой витрине лежали дверные ручки, замки, ключи, пилы и будильники с ручным заводом. Где-то в глубине здания, как ни странно, горела желтоватая лампочка ночного света.

– Сюда, – сказала Эллен.

Она выбралась из катера и пошла вниз по скрипучей и хлипкой деревянной лестнице. Бим положил телевизор на пол, задраил двери катера, потом пошел вслед за женщиной, держась за перила, – мало ли что. Так они вышли на заднее крыльцо, заставленное мусорными баками. Там же лежала перетянутая бечевкой кипа промокших газет. Эллен отперла дверь и на ощупь пошла внутрь.

Лерой зашел следом и оказался в пахнущей плесенью, забитой хламом кладовой. Кругом валялилсь обрезки труб, мотки проволоки и металлические листы – ни дать ни взять свалка металлолома. Потом они выбрались в узкий коридор, который вывел их в собственно мастерскую. Эллен дернула за шнур, зажегся свет. Справа стоял длинный и заваленный мусором верстак с ручным точилом, тисками и ножовкой. Перед верстаком – два высоких деревянных табурета. По полу разбросаны какие-то полусобранные (или полуразобранные?) аппараты. Кругом беспорядок, пыль – и ни следа высоких технологий. С гвоздя на стене свисал поношенный синий халат слесаря.

– Вот здесь все и произошло, – горько проговорила Эллен. – Сюда Пол привез М. Мастерская принадлежит синдикату Тайрола, а трущобы вокруг – тоже их собственность.

Бим подошел к верстаку.

– Чтобы перепрограммировать аппарат, – заметил он, – нужна плата с образцом нейронных реакций Хайми.

Он толкнул кучу стеклянных бутылок, на выщербленный верстак посыпались пробки и шайбочки.

– У них была плата. Они покопались в замке на двери квартиры Хайми, – сказала Эллен. – Тайрол снял с тумблеров механизма образец, на который замок реагировал.

– И он сумел вскрыть М?

– Есть тут старый механик, – сказала Эллен. – Низенький такой, сухонький человечек. Он заведует мастерской. Патрик Фултон его зовут. Он и перепрограммировал М определенным образом.

– Определенным, значит, – покивал сам себе Бим.

– Чтобы она людей не убивала. Хайми – исключение, а перед всеми остальными она перекидывалась в защитный облик. Ну, в дикой местности они бы ей другую личину придумали, не телевизор. – И она вдруг расхохоталась – резко, на грани истерики. – Да уж, странно было бы: идешь по лесу, глядь – а перед тобой телевизор. Они бы ее замаскировали под камень. Или сучок.