– Куды, барин! – резанул поверх гомона встречающих испуганный крик матроса – тот собирался перекинуть на берег сходни, да так и застыл, когда я, бесцеремонно отпихнув его, одним прыжком преодолел эти пять футов. Варенькины руки заключили мою шею в кольцо; губы, которые я не успел, замешкавшись, поцеловать, спрятались в жестяных складках бушлата у меня на груди. Я стоял, гладил её волосы, лепеча смешные, сентиментальные нелепости, и понимал, что больше никуда – НИКУДА! – не хочу уезжать.