Онлайн книга «Возвращение блудного сына»
А вечером он отметил свой праздник уже с Ксенией и Иннокентием. Ожидавшийся приезд семьи Даниила по взаимной договорённости не состоялся из-за ухудшающегося самочувствия где-то простудившейся Ксении. Как всегда по Skype Платона из-за границы поздравили семьи старших сыновей. По телефонам именинника поздравили и некоторые другие его родственники и друзья. Друг и свояк Александр заодно поделился и очередными своими проблемами с женой Наталией: – «По наводке Ксюхи моя Наташка тоже подсела на Константина Никольского! У неё даже от этого, похоже, крыша поехала? Все дни сидит у компьютера в наушниках, и слушает его песни, подвывая при этом, помнишь, как ты говорил: как сука в прясле?! Уж и не знаешь, что и думать? У меня невольно возникает всё более навязчивый вопрос – когда же она начнёт стены говном мазать?!». – «Да уж ладно, тебе! Я слышал: твоя на пару с моей пойдут третьего февраля на концерт этого Никольского?!». – «Да уж! Развелось этих Никольский, как собак нерезаных: Константин, Андрей…, ещё какой-то есть?! Оторвать бы им…?!». – «Санёк! Ну, ты даёшь!? Заревновал, что ли? Да не бойся ты! Чем бы… баба не тешилась, лишь бы не… бесилась!». – «Платон! А кстати о бабах! Нас Варя тоже пригласила покататься на лыжах по вашему знаменитому, заколдованному и заваленному лесу! Надо бы совместить?! Как ты?». – «Да я всегда за! Я же все выходные хожу туда на лыжах! Так что дело за Вами!». – «Хорошо! Договорились! А конкретно – созвонимся!». В этот день вдруг неожиданно объявился Валерий Юрьевич Попов. Но его невнятное дневное телефонное приветствие пришлось лишь на Ксению. Но почему-то не позвонил школьный товарищ Александр Михайлович Сталев, поздравлявший, однако, Платона с Новым годом?! А обещавшие подъехать хоть в понедельник артисты – дочь с зятем, как часто бывало и ранее, свое слово так и не сдержали, заменив свой визит запоздавшим телефонным поздравлением. Платону, конечно, это было неприятно. В который раз дочь забывала поздравить отца в его день рождения. А зять вообще, казалось, был в этих вопросах ни рыба, ни мясо?! Завершив до этого большую стихотворную сказку для взрослых, ставшей его тысячным стихотворением, поэт с грустинкой дописал и первое стихотворение второй тысячи, назвав его «Мой миллениум»: Невнятным мне словом «Миллениум» Назвал свой сверх тысячный стих. Я тысячу… смог? С изумлением, Я понял, что сделала, и стих… А мне уже слышится с полок Стихов барабанная дробь. Хоть путь был в поэзию долог, Писать я готов вновь и вновь. О том, что всегда душу греет! О том, что мой мозг теребит! О тех, кто разумное сеет! О том, что всегда веселит! Я, в общем, писал о прекрасном! Но, что я ещё написал? Бывало, писал и о страшном… О том, что надумал – сказал! Я часто писал о природе, Животных, друзьях и любви! И что-то ещё в этом роде?! О том, что в пределах Москвы. Я также писал о России! О доме, что отчим мне был. Иной раз писал о мессии!? И басни писать не забыл. О том, что могло душу ранить, В стихах я своих рассуждал. О том, что должна держать память, Я тоже нередко писал. Подумают многие – циник, Раз так снял… «лавровый венец»!? По жизни – я вежливый лирик… Вот сказка пришла, наконец! Катрены, поэмы, романы Частенько рождало перо. Иной раз писал эпиграммы, Стихом осеняя чело. Бывало, в стихах я боролся За русский могучий язык! На подлость не раз напоролся… К такому давно я привык. А с тем, кто культурой обижен, Кто совесть не знает, ни честь – Стихами не буду приближен. Пусть всё остаётся, как есть… Не раз я писал панегирик В преддверии праздников, дат. Но всё же, напомню: я лирик! Поэзии верный солдат! Но на этот раз, как впрочем, и в предшествующие годы, Платон не стал писать поздравительное стихотворение Надежде. Она, ещё восстанавливавшаяся после болезни и всю последующую неделю, в пятницу, по случаю давно прошедшего своего дня рождения, всё же сводила коллег в их любимый «Пилзнер» у Покровских ворот. – «Сегодня я это делала, скрипя сердцем!» – по пути до метро «Чистые пруды» созналась она своему в таких случаях традиционному попутчику Платону. Да! Человек становится культурным через то, что он сам сделал! – неожиданно осенило писателя. И словно салют к запоздавшему на две недели празднованию дня рождения Надежды в ближайших к её дому окрестностях, в аэропорту Домодедово, в понедельник 24 января, в половине пятого дня, произошёл взрыв, наложивший отпечаток на её настроение во все последующие дни. – «Что-то снаряды стали ближе от тебя разрываться?!» – бесцеремонно мрачно пошутил Иван Гаврилович, пытаясь вывести начальницу и так из неустойчивого душевного равновесия. – «Не каркайте!» – оборвала она чёрного ворона. В последние выходные дни января Платон вновь вышел на лыжню со своим личным фоторепортёром Ксенией. Погода была в меру морозной и солнечной. Глядя вслед ловко скользящему мужу, Ксения фотографировала. В процессе любимого занятия её, очарованную окружающей действительностью, вдруг осенило: Как же здорово! Зимнее, но красивое небо; поваленный, но сказочный лес; старый, но шустрый муж. И есть ещё порох в пороховницах!? – думала она, фотографируя фигуру стремительно уходящего от неё Платона. Поди, сейчас он идет, и стихи на ходу сочиняет?! – не обошлась она без ехидства. А в первый день февраля интеллектуальная вахтёрша Галина Александровна Буслаева, наконец, вернула Платону Петровичу Кочету его стихи за прошлый год, в этот раз почему-то похвалив поэта, как всегда не обойдясь и без конструктивного короткого замечания: – «Замечательно! Особенно мне понравились стихи о природе и Москве! Всё так узнаваемо! Просто здорово! Но у Вас есть повторы! Надо шлифовать текст!». |