Онлайн книга «Боги и люди»
|
Она будто что-то вспомнила и смущенно замолчала. – Вы хотели сказать, Ваше высочество: убив мужа своего? Белые от бешенства глаза смотрели на нее в упор. – Не она, милая, это я убил его. Вот этой рукой задушил, – шептал он, протягивая к ней руку. Его лицо приблизилось к ней, и она увидела страшный шрам – от рта до уха. Бешеные глаза надвинулись. Они близко, совсем близко. И он поднял ее, как пушинку, на воздух. И она задохнулась в этих стальных руках. – Не знаю, кто ты, – шептал он по-русски, – но люба ты мне. И она покорно закрыла глаза. Была ночь. В покоях палаццо Нерви тускло горели свечи. Огромная кровать под балдахином тонула в полутьме. Лицо со шрамом склонилось над принцессой: – Давно с тобой встречи жду. Знал – меня не минуешь. А как письмо от тебя получил, понял: пришло мое время. Уж один раз на престол возвел. И в другой раз осечки не будет. Грех не рискнуть, ежели ты Елизаветина дочь – А ежели нет? – усмехнулась в темноте принцесса. – А ежели нет. – Он помолчал. Потом прибавил: – Погублю. Наступило молчание. – Ну что ж, спасибо за правду, – глухо сказала она. – Как губить будешь? – А дальше. Увидел тебя, проклятую, и понял: не погубить мне тебя, потому что ты погубила меня. Держишься как государыня. Обликом ты государыня. Величавость в тебе. И храбрость: не побоялась в Пизу приехать. – Это безопасно, граф, – засмеялась она. – Да вы и сами знаете: Пизой владеет брат императрицы австрийской, родственник жениха моего. Не посмеете вы тут ничего… И слуг моих во дворце шестьдесят человек. – Да, не ошибся. Отважна. И хитра. Рискну с тобой! – И добавил: – Но учти: сначала женюсь на тебе. И не как мой братец Гришка на императрице надумал жениться, когда она повелительницей стала да в три шеи прогнала его. А сейчас женюсь, когда ты – ничто без меня. Ну, пойдешь за меня? – Не много ли для первого дня, граф? – холодно усмехнулась принцесса. – К тому же у меня есть жених. И вновь страшные горящие глаза приблизились к ней. И этот ужасный шрам. – Пойдешь за меня? – Пойду, ведь сам знаешь, – бессильно ответила она. Ночь в огромной спальне подходила к концу. В тусклом свете выступали из темноты статуи и картины. Утренний ветер входил в комнаты. – Уезжайте, я не хочу, чтобы они вас увидели. Принцесса Всероссийская, как жена Цезаря, – вне подозрений. – Чтобы он меня не увидел? – усмехнулся Орлов. – Боишься? – Я стараюсь не причинять боли людям, которые меня любят. – Если не хочешь, чтоб я его, как государя императора!.. – Зачем? Никого больше нет. Есть ты. Он молчал. – О чем ты сейчас думаешь? – Она гладила его по волосам, она целовала его. Он все молчал, потом сказал: – Кто ты? Кто ты? Кто ты? Ты одинаково быстро говоришь по-немецки, по-итальянски. – Добавь: по-французски, которого ты, к стыду моему, не знаешь. У меня хорошее образование, граф, и были очень дорогие учителя. – Кто ты? Кто ты? Если любишь меня больше, чем тайну свою. Она откинула голову. Волосы упали ей на плечи. – Я Елизавета. Дочь Елизаветы. И запомните это, Ваше сиятельство, если видеть меня еще желаете. – Я хочу в это поверить, – медленно начал он. – Я слыхал, что немец-учитель вывез ее из России вместе с племянниками отца ее Разумовского. Ты не знаешь, случаем, имени этого учителя? Она только засмеялась. – Ну, его имя, Ваше высочество? – шептал граф. – Придет время – скажу. – Я даже человека своего узнать все подробности в Пруссию к этому учителю недавно посылал. Да помер, оказалось, учитель. И вдруг, усмехнувшись, она спросила: – А какого человека вы к нему посылали? – Верного. И ловкого. Того самого, которого я к тебе посылал. Рибас, испанец… Неужто забыла? Она засмеялась, радостно, облегченно. – Вот теперь я тебе верю! Теперь ты мне все сказал! Я ведь сразу почувствовала. Засмеялся и граф: – А если он нарочно сделал так, чтобы ты почувствовала? Чтоб я сегодня мог про него рассказать? И до конца в доверие к тебе войти? – Тогда он был бы дьявол. И ты вместе с ним. – Все мы бесы, Елизавета. Не верь словам. Ты только рукам да губам ночью верь. Ночью все правда. Он целовал ее и шептал. И она что-то шептала уже в безумии, как вдруг он расхохотался и вытащил из-под ее подушки пистолет. Она тоже засмеялась. Он отшвырнул пистолет далеко, в угол зала. – Хоть теперь безоружная. И, все еще смеясь, повернулся к ней и наткнулся грудью на сталь. Улыбаясь, она смотрела на него, приставив к его груди другой пистолет. – Стреляй, – шепнул он. – Хочу вот так, с тобой помереть. – Боже мой, – сказала она. – Я люблю тебя! Пиза. В театре давали оперу Моцарта «Волшебная флейта». Граф Орлов в камзоле, сверкающем бриллиантами, и принцесса в нежно-голубом платье и в фантастическом ожерелье из сапфира появляются в ложе. Весь театр глядел на них. За спиной графа – русские морские офицеры в парадных мундирах. Погас свет. Началась опера. Но зал не смотрел на сцену. Принцесса и Орлов в открытой коляске. За коляской следовала другая – с музыкантами, нанятыми графом. И всюду толпа зевак провожает их глазами. Голубое небо, праздничная толпа, солнце и музыка. И прекрасный город. – Я только думала прежде, что была счастлива, – шепчет принцесса. – Я не знаю, чем все кончится, но всю жизнь буду благодарить тебя. Я познала тебя. Я познала счастье. Он наклонился к ней и тоже прошептал, как шутливое заклинание: – Кто ты? – Я та, которая без памяти любит вас, – в тон шепнула она. – Дочь ты? Самозванка ли ты? Теперь уже поздно! Весь флот уже о нас знает. Теперь мне идти с тобой до конца. Я муж твой перед Богом, и горько мне не знать, кто жена моя… Она посмотрела на него: – И как же вы можете брать меня в жены, если не верите мне? – Верю, хотя только безумный может верить. После потешных твоих побасенок про Пугачева, твоего брата, о которых Рибас мне докладывал. – Я говорила то, что надо было говорить, что хотели услышать от меня тогда банкиры. Цель была: чтобы они дали мне деньги на святое дело. И ради этого я выдумывала. Неужели, думаешь, я не знаю, что Пугачев попросту безродный разбойник? |