Онлайн книга «Мертвец»
|
Тысяча четыреста двадцать рублей. Зато работаешь до обеда, потом свободен. А справку надо? Ну, медицинскую? Да зачем тебе справка? Ты не в лётчики записываешься, а кусты относить. Вали без справки. Сегодня ещё успеешь. Сегодня успеешь, завтра будешь топориком тюкать. А ты почему, кстати, сама на отработку не ходишь? — спросил я. — Трудовой фронт, между прочим, оголён. Я вот надрываюсь лично, нам всем не хватает твоего крепкого плеча. Странно. Когда поблизости оказывается Катька, у меня пробуждается несвойственное мне красноречие. И даже наглость какая-то. И так с пятого класса, между прочим. Рядом с Катькой во мне просыпался просто скрытый Вырвиглаз какой-то. Какая жалость... — Катька зевнула. — Я прогуливаю отработку... Теперь, наверное, я получу по труду... четыре. «Четыре» она сказала с таким выражением лица, с каким некоторые девочки говорят «навоз». Я вспомнил про навоз и тут же вспомнил про Упыря. Оглядел музейные пространства. Упырь стоял возле дальнего окна. Разглядывал что-то тёмное, кажется, тоже какое-то чучело. Чего это там? — кивнул я. Это твой друг, — ехидно ответила Родионова. Не, на четвереньках который? Твой друг на четвереньках? Хватит в остроумии упражняться, Катерина. Что за барсук? Это собака. Я удивился. Никогда не думал, что из собак делают чучела. Хотя нет, делают. Из Белки и Стрелки сделали почётные чучела. Может, эта собака тоже космическая? Ну или какая другая выдающаяся. Может, она полицейского спасла? Эта собака космическая? — спросил я. — Или полицейского спасла? Не знаю пока, Иваныч вчера только привёз. Говорит, музей какой-то в области закрыли, экспонаты по дешёвке продавали. Вот он и купил собаку эту. Машинку «Зингер», ещё чего-то купил. Не знаю, что в этой собаке такого уж выдающегося? Внутренний Вырвиглаз подсказал: «Она, наверное, золотом гадила», но я его обуздал, взял за кадык. Это что, собака самого Секацкого? — спросил я. Нет... — растерянно пробормотала Катька. А почему, собственно, нет? Надо смотреть на мир шире. Скажите, что это его собака. Что с помощью этой собаки он отыскал метеорит. Но собака вдохнула слишком много радикалов цезия, отравилась и умерла. И попала в болото, где была законсервирована. Как мамонт. Мамонт... — как-то заоблачно сказала Катька, я услышал в её голосе некую мечтательность. Найти мамонта — вот мечта каждого краеведа. Так вот, мой новый хороший друг... Он это... бывалый человек. Весь мир объездил. Тонкий знаток кухни. Он пробовал мамонта. Мамонта? Угу, — подтвердил я. — Разумеется, не свежего. Японцы покупают у камчадалов замороженных мамонтов и подают их в дорогих ресторанах. А он с отцом в Японии был. А кто у него отец? Чеков. Из СМУ? Угу. Катька поглядела на Упыря с интересом, подумала немного и направилась к нему. И я. Ты что, на самом деле мамонта пробовал? — спросила она. Мамонта? Ну да, мамонта. Да не... А это кто? — Упырь погладил чучельного пса по голове. Это Вито. Ньюфаундленд. Собака самого Секацкого! Мой персональный Вырвиглаз опять рвался наружу. Да? — Упырь аж присел перед псом, заглянул в пуговичные глаза. — Честно? Честное краеведческое, — поклялся я. Так, значит, ты не ел мамонта? — Катька была разочарована. Не ел... Родионова утратила к Упырю интерес и вернулась к себе за стол. Слащёв, греби сюда. Я подгрёб. Катька достала карандаш, постучала по столу. Значит, так, Слащёв, всё просто. Дуй к коммунальщикам, найди там Синицына и впишись. И завтра с утра можешь заступать. Как это завтра? — не понял я. — У меня завтра отработка... Дикий ты человек, Слащёв. Ты что, ничего не знаешь? Не знаю... Ну так знай.— Катька заложила карандаш за ухо. — Все, кто устраивается на настоящую работу, могут на отработку и не ходить. А оценки? С оценками всё тоже в порядке. Есть договорённость с роно: те, кто устраивается летом на работу, получают повышенные оценки. Приучают подрастающие поколения к труду! Главное — справку принести. Усёк? Я усёк. Или ты уже передумал? Не хочешь работать? Почему не хочу, хочу... Я тоже хочу, — вдруг сказал Упырь. Оторвался от околоземного пса и прибыл к столу. Сначала я не понял. Я подумал, что он собаку эту чучельную хочет. Приобрести с невнятными целями. Может, там родственный дух ощущает или ещё что и мечтает украсить ею свою спальню. Хочешь заиметь дохлую собаку? — спросил я. — Это без проблем. Ты про братана моего слыхал? Упырь помотал башкой. Его Череп зовут, он таких собак как раз собирает. Дохлых. Кошек ещё, ежей, зайцев. И фарширует... То есть это... чучела делает. Хобби такое. Когда он свежую собаку найдёт, я тебе скажу обязательно... Я хочу на подсеку. Мне показалось, что я ослышался. Лось пах сильно, от этого можно ослышаться. Чего ты хочешь? — спросил я. Так, на всякий случай спросил, для общего порядка. Хочу на подсеку, — повторил Упырь. Ты что, дурак? — Катька даже повернулась в его сторону. Почему дурак? — не понял Упырь. Да, почему дурак? — влез я. — Человек хочет работать, это же здорово. Тебе в школе что говорили? Только труд сделал из обезьяны человека. Вот вы на работу и рвётесь? — хихикнула Катька. Куда идти надо? — мрачно осведомился я. Я же уже сказала, идите в коммунхоз, там вас оформят. А документы? Какие документы?! — рявкнула Катька. — Вы вообще кто, чтоб документы иметь? Идите и оформляйтесь. Я не пойму, вы что, решили мне на нервы воздействовать? Мешать мне пришли? Мы это... там... — как-то нелепо пробормотал Упырь. Валите отсюда! — заорала Катька. Мы удалились. В смысле я удалился, ну и этот за мной. Я со злости перепрыгнул через шлагбаум, Упырь обогнул его сбоку. Зачем тебе работать? — спросил я. — У тебя что, денег нет? Есть. Просто интересно. Интересно работать? |