Онлайн книга «Мертвец»
|
Да, надо уходить, — согласился Вырвиглаз. — Жабы победили. Вырвиглаз сел. Пойдём, — он свернул верёвку, — пока пойдём. А вернёмся в воскресенье или в субботу лучше. Или в пятницу. Я на ту досковитую запал вообще... И тебе, Леденец, подберём кочерёжку. И тебе, Дениська. Ты каких девок любишь? В смысле? — не понял Упырь. Ну как «в смысле»! Вот мне волосатые нравятся, тощие и белобрысые, Леденец... не знаю, какие ему нравятся, он тип мутный. Мутант, короче. А тебе? Как тебе баторки? Я не знаю... А мне баторки самое то. Это ничего, что у них туберкулёз, надо просто жареную собачатину есть, тогда тубер не прилипнет... Упырь глупо улыбался. Шучу, шучу, собачину можно не есть, — успокоил Вырвиглаз. —Да и вообще, пошли эти баторцы! Вырвиглаз отпустил неприличный жест в сторону карьера и поковылял в лес. Мы за ним. В этот раз Вырвиглаз не хитрял, мы быстро выбрались на тропинку и направились к дому. Я шагал последним и думал, что мне делать сегодня. От Упыря отвязаться не получилось, вряд ли он отвяжется добровольно, вторая половина дня испорчена. А я мог бы к Катьке сходить. Или поспать, или, не знаю, что-нибудь сделать хорошее. Но вместо этого мне предстоит Упырь. А вчера, когда мать допытывалась, почему я не сходил к отцу, я ничего не ответил. Сегодня тоже наверняка поинтересуется. Вот так — я должен и с этим дружить, и в больницу ходить, и, что самое позорное, при всём при этом я ещё должен делать нормальное лицо, точно у меня всё в порядке, точно ничего не происходит... Так какие тебе нравятся? — продолжал допытываться Вырвиглаз. — Некоторым такие пухленькие нравятся, но в баторе пухленьких нету, только такие чурчхелы... Мне та девочка понравилась, — сказал Упырь, — ну, которая в музее работает. Вырвиглаз счастливо хлопнул в ладоши. Какая-какая девочка? — переспросил он. Ну, из музея. Кажется, её Катя зовут. Катя! — провыл Вырвиглаз. — Катя! Идиот. Этот Упырь просто идиот. Просто все идиотические рекорды побивает, никогда таких не видел. Точно, в прошлой жизни я был редким гадом. Распространял поддельные пилюли для похудения. Оттого мне и воздаяние. А знаешь ли ты, Денис, что эта самая Катя — это не просто Катя? — вкрадчиво прошептал Вырвиглаз. — Эта самая Катя — она ведь... Я вот что подумал. Что если сейчас Вырвиглаз перегнёт, то я ему добавлю. Рожа у него разбита, но зубы ещё некоторые целы. А зачем такой сволочи зубы? Пусть кашей питается. Но мне всё-таки повезло — навстречу из-за поворота тропки выскочил синего цвета парень лет десяти. В шлёпанцах, в плавках, на голове — заклеенная во многих местах камера. Он увидел нас и всё понял, у них вообще понятливость повышенная, у баторцев. Но отступать было уже нельзя, он не отступил. Идём ровно, чтоб не спугнуть! — прошипел Вырвиглаз. — Не дёргаемся! И уже громко сказал: Белые, они в Оленьем бору растут. Я туда завтра пойду. А вы пойдёте? Пойдём, — тоже громко ответил я. — А потом засушим. Баторец шагал нам навстречу и осторожно, одними глазами, оглядывался. Мы поравнялись, и Вырвиглаз сдвинулся баторцу наперерез. Какая встреча! — рявкнул Вырвиглаз. — Какие люди в нашем стойле! И драматическим жестом снял очки. Баторец испугался. Он увидел Вырвиглаза без очков и, наверное, всё понял. Что по-хорошему не уйти. Провиденье лишило врагов моих разума и послало их в руки мои! — Вырвиглаз облизнулся. — Ну, привет, жаба! Баторец бросил камеру и попытался удрать. Но Вырвиглаз с неожиданной ловкостью его догнал, повалил, заломил руку за спину. Сильно так заломил, но баторец не закричал, крепкий попался. Вяжите его! — Вырвиглаз повернулся к нам. — Дайте верёвку! Сам вяжи, — ответил я. Ладно, жабы, без вас справлюсь... Вырвиглаз попытался снять с плеча верёвку, но не получилось, и он выдернул из штанов ремень, уткнул баторца рожей в мох, связал ему руки. Баторец молчал. Немой, что ли, попался? Сейчас мы тебя, жабу, судить будем, — довольно промурлыкал Вырвиглаз. — По всей строгости. За что?! — Значит, не немой. За это! — Вырвиглаз ткнул пальцем себе в лицо. Это ведь не я! Это старшаки, наверное... Старшаки... — Вырвиглаз злобно сощурился. — Ты вот тоже через пару лет станешь... Вырвиглаз задумался, а потом визгливо крикнул: А потом, значит, мне в морду?! Да?! Баторец съёжился. Я тебя на сто лет отучу меня по морде бить! — заорал Вырвиглаз. — На тысячу лет! Скрипнул громко зубами. Кто такие эти баторцы? — прошептал мне в ухо Упырь. Санаторно-лесная школа. Для детей-сирот. Батор. Лесная? Лесная. А почему батор? А кто его знает... А где баторцы учатся? В нашей школе? Какой любознательный попался Упырь. Какая им школа, — усмехнулся я. — Они же туберкулёзники. Заразные многие — открытая форма. У них свои учителя, они в противогазах им преподают. В противогазах? В противогазах. Что-то меня перекосило, я взял и прямо в лесу на тропинке рассказал Упырю сразу несколько наиболее популярных среди населения баек. Рассказал про мертвецкую в баторском подвале, про бродячий баторский тополь, про их столовую, про кролика само собой, про случай с бухгалтером Серембаевым. Упырь слушал. А пока я рассказывал, Вырвиглаз придумывал экзекуцию, это по его роже читалось. Можно было просто отлупить этого попавшегося дурачка, но Вырвиглаз алкал (красивое слово!) большего, душа его беспокоилась. И Баторец поглядывал на него со страхом. И на нас со страхом. Я рассказывал. Не так! — вдруг остановил меня Вырвиглаз. — Что ты гонишь, жаба! Они Серембаеву не ногти вырвали! Они его постригли, а на голову углей насыпали! И без всякого перехода: Его надо посадить на муравейник! И указал на баторца. Пойдём домой лучше, — предложил я. Ну, спереть одежду — куда ни шло, но в муравейник сажать... Не люблю перегибов. Вы что, мне не друзья? — Вырвиглаз принялся раздуваться. — Я на вас понадеялся, а вы меня кидаете... И что? Нам теперь по всему лесу муравейник разыскивать? Упырь с интересом смотрел на баторца. — Ну давайте хоть немного поищем! — стал упрашивать Вырвиглаз. — Ну немного! |