Книга Моя сестра Джоди, страница 71 – Жаклин Уилсон

– А, ты маленькая дочка мистера и миссис Уэллс… Джоди, да?

– Нет, я Перл.

– Ах да, да, конечно. Джоди другая, с диковинными волосами. Ей повезло, что она не у меня в пансионе, я бы посадила ее в горячую ванну и отдраила всю краску с волос.

– Мама уже пыталась, – сказала я.

– О господи! Может, она несмываемая, как фломастеры? Фиолетовая, по-моему, да? Ну ладно, лучше скажи, дорогая, чем я могу тебе помочь?

– А можно мне поиграть с Гарриет? – робко спросила я.

– Конечно, можно, глупенькая! Ее комната наверху, ты ее легко найдешь, потому что это самая шумная комната. Гарриет без умолку болтает, бедная маленькая Фрейя хнычет, Шеба поет, а Кларисса выпендривается, – весело улыбнулась Матрона. – Может быть, ты заодно поможешь мне, Перл? Отнеси эти простыни наверх и забрось в сушильный шкаф, это по пути.

Я поднялась наверх по лестнице, нашла сушильный шкаф, аккуратно, насколько смогла, заложила в него простыни, а затем прислушалась. Матрона была права, я услышала и девчоночий смех, и очень громкую музыку. Подошла к нужной двери и задумалась – постучать или сразу просунуть в дверь голову? Я облизнула губы, придумывая, что сказать, когда я просуну голову. «Можно мне с вами поиграть?» Нет, как-то по-детски звучит, будто мне шесть лет и я хочу поиграть в Барби. Кончилось все тем, что я постучала в дверь. Музыка оборвалась. Послышались визг, хихиканье, возня – я стояла и ждала с сильно бьющимся сердцем. Затем Гарриет приоткрыла дверь на маленькую щелочку и воскликнула:

– О, Перл, это всего лишь ты! Заходи, заходи! – Гарриет схватила меня за руку и затащила в комнату. – А мы уж испугались – думали, это Матрона!

На Гарриет был домашний халат, остальные три девочки лежали в кроватях, до подбородка натянув одеяла.

– Ой, прости! Я не знала, что вы так рано ложитесь, – смущенно пробормотала я.

– Ничего мы не ложимся, мы просто прячемся, – сказала Кларисса, выпрыгивая из-под одеяла. На ней были трусики, обвязанный вокруг груди шелковый шарф, а на тонких ножках – сетчатые чулки. Я уставилась на нее, раскрыв рот.

– Мы играем в лэп-дэнс, это такой танец, вроде стриптиза, – сказала Кларисса.

– А я – танцовщица с веером, – объявила Шеба, отбрасывая одеяло. На ней был купальник, а в руке она держала большой веер из перьев.

– Я тоже танцовщица, – сказала Фрейя. Она была в бикини, а на животе у нее пастельным карандашом были нарисованы розы и сердечки.

– Тра-ля-ля! – пропела Гарриет, сбрасывая халатик. Она была в трусиках и маленьком кружевном болеро на плоской груди. Гарриет закружилась по комнате, крутя бедрами. – Умеешь так, Перл? А вот наша милая Фрейя думала, что лэп-дэнс нужно танцевать сидя у кого-то на коленях – но ты же их так отдавишь, правда?

– Ты не считаешь нас слишком вульгарными, нет, Перл? – тревожно спросила Фрейя.

– И не говори Матроне! – сказала Шеба.

– Конечно, не скажу. Между прочим, мы с моей сестрой Джоди тоже так иногда танцуем. Знаете, тут такой случай был. Когда мы сюда только переехали, то начали перекрашивать стены в своей спальне, запарились, разделись с Джоди до трусиков, и вдруг – только представьте себе! – в комнату зашел Харли и застал нас в таком виде!

– Харли видел тебя в одних трусиках?

Они дружно расхохотались.

– Твою сестру он тоже видел? – спросила Кларисса.

– Да, но ее это ничуть не смутило. Ее никогда не смущают подобные вещи, – ответила я.

– Ясное дело, – сказала Кларисса.

– Что ты имеешь в виду? – сглотнула я.

– Да ничего она не имеет в виду, Перл, – сказала Гарриет.

– Я просто хотела сказать, что твою сестру невозможно смутить. Моя кузина Анна учится с ней в восьмом классе и говорит, что Джоди ведет себя просто… неслыханно, – сказала Кларисса.

– Да, это на нее похоже, – согласилась я и пристально посмотрела на Клариссу, молча бросая ей вызов.

– Ты совсем не похожа на свою сестру, – сказала Фрейя.

– Знаю, – кивнула я. – Но хотела бы стать похожей на нее.

– Ты мне нравишься такой, какая ты есть, – сказала Гарри. – Ладно, потанцуешь с нами лэп-дэнс, Перл?

Я чувствовала себя ужасно глупо, но тем не менее скинула юбку и туфли и прошлась по комнате, подмигивая, покачиваясь, вертя бедрами, стараясь копировать движения Джоди. Все рассмеялись, захлопали в ладоши и присоединились ко мне.

Когда лэп-дэнс нам надоел, я предложила поиграть, будто мы новая женская поп-группа, и мы стали придумывать свои танцевальные движения. На шум пришла Матрона и постучала в дверь, но в комнату заглядывать не стала, просто крикнула, чтобы мы вели себя тише, потому что она начинает укладывать маленьких спать.

Я решила, что мне пора идти. Гарри стала упрашивать, чтобы я завтра опять пришла поиграть вместе с ними.

– С тобой было так весело, Перл, – сказала она, обнимая меня на прощание. – Жаль, что ты живешь отдельно, а то поселилась бы у нас в комнате.

Честно говоря, мне самой хотелось бы этого. Я пошла домой, помахала рукой, проходя мимо бунгало миссис Уилберфорс, – на случай, если она наблюдает в окно. У тропинки, ведущей к барсучьей лужайке, я задержалась. Здесь на краю дороги темнело бурое пятно – засохшая кровь бедного барсучонка. Я свернула на тропинку, прошла к лужайке, чтобы посмотреть, не сидит ли там Харли. Никого не было. Я подошла к отверстию норы и встала перед ней на колени.

– Мне так жаль, – прошептала я. – Вы, наверное, очень тоскуете по своему малышу. Но я надеюсь, что у вас еще будет много-много новых барсучат и все они будут жить долго и счастливо.

Затем я вернулась на нашу квартиру. У мамы была мигрень, и она уже легла. Папа смотрел по телевизору футбол, сидел в кресле, сбросив с ног ботинки и расстегнув ремень. Он прихлебывал пиво прямо из банки и заедал солеными орешками из пакета.

– Маме не говори, – сказал он.

Джоди в нашей комнате не было. Я понятия не имела, где она. Может быть, снова повела на прогулку Старину Шепа? Я ждала, ждала и ждала. Давно пора было ложиться спать. Мама, слава богу, уже уснула. Я прокралась к гостиной и увидела, что папа тоже клюет носом – рука его свесилась с ручки кресла, из банки на ковер падали капельки пива.

Мне захотелось забраться к папе на колени – но если я разбужу его, начнется суета по поводу запропавшей Джоди, может быть, он даже примется будить маму. Я на цыпочках вернулась в нашу комнату, с беспокойством думая о том, что когда папа проснется, он запрет заднюю дверь на засов, и тогда Джоди останется на дворе до самого утра. А на улице между тем пошел дождь, по стеклу монотонно забарабанили капли. Я представила себе бредущую в темноте промокшую до нитки Джоди, и мне стало ее жалко.

Спустя довольно долгое время Джоди тихо вошла в нашу комнату. Я вскочила, радостно обняла ее и удивилась – она была теплой и совершенно сухой.