Онлайн книга «Прощальный поклон капитана Виноградова»
|
– После первого раза, еще когда я насчет Татьяны из гостиницы выяснил, помощник прокурора попросил всё по этой версии и дальше лично ему докладывать. – Через голову милицейского начальства? – Да. Говорит – дескать, разработка перспективная, но необходимо предотвратить утечку сведений в прессу, и вообще… Я тогда решил, что он просто хочет примазаться. – Любой бы так подумал. – Да наплевать! После того как мы с вами на лестнице «Первопечатника» встретились, я в отдел кадров прошел. Девушкам-красавицам наплел с три короба, пошарил аккуратненько по архиву, но потом кто-то Службу безопасности высвистал – и началось! Понабежали, устроили шум-гам, чуть ли не в драку… Думал, выкинут меня из окошка, вместе с милицейской ксивой. – Да, ребята там горячие, – кивнул Виноградов, непроизвольно дотрагиваясь до отметины над бровью. Больше видимых следов ночного нападения ни на лице, ни на теле уже не осталось, но и этого было достаточно. – Значит, все же что-то успел накопать? – Успел! – Молодец, – отвел глаза от довольной физиономии подзащитного Владимир Александрович. А про себя подумал, что лучше бы наоборот – тогда не пришлось бы им с парнем сейчас сидеть друг напротив друга на привинченных к полу стульях. Но тот уже упивался своим недавним успехом: – Раздобыл! Полный список уволенных из фирмы за последние годы. Представляете? Виноградов представлял – более того, после сегодняшнего визита к помощнику прокурора он даже догадывался, чью фамилию помимо разыскиваемой обнаружил на листке «удачливый» оперативник. – Лукашенко? Олеся Ивановна… – А вы откуда знаете? – опешил Денис. – Верно? – не ответил адвокат. – Верно! Она проработала в транспортно-экспедиционном отделе «Первопечатника» почти год. И уволилась одновременно с Татьяной, своей подружкой. Та через кого-то устроилась в гостиницу, а Олеся, видимо, подалась до дому… – И ты об этом, конечно, сразу же сообщил своему приятелю-прокурору? – Приятелю! – Нечаев прошипел сквозь зубы какое-то нецензурное ругательство. Потом кивнул: – Да, сообщил. Как договаривались… – А он? – Попросил срочно приехать к нему со списком и другими рабочими записями. Подробно так выслушал, сволочь, забрал бумаги и велел никому до времени не докладывать. – Потом что было? – Ничего. Меня с утра вызвали в РУВД, а там забрали. – Значит, бумаги у него… Боюсь, что отопрется! – Ерунда! Я все равно почти наизусть помню – и эту выписку из отдела кадров, и прочее по делу Лукашенко. – Придется забыть. – В каком смысле – забыть? – На всю оставшуюся жизнь – если, конечно, собираешься провести ее на свободе. Виноградов убедился, что собеседник внимательно следит за каждым его жестом и приложил к губам указательный палец. Потом покосился на вентиляционную отдушину под самым потолком следственного кабинета – микрофон мог располагаться или в ней, или в электророзетке: – Ты меня понимаешь, Денис? Тот проследил за взглядом адвоката, сглотнул слюну и медленно опустил веки: – Кажется, да… Владимир Александрович еще раз для верности одними глазами показал собеседнику на места установки подслушивающих устройств, потом на свои уши. Продолжил: – Ничего особенного! Просто тебе надо раз и навсегда забыть о той давней истории с Олесей Лукашенко. Умерла так умерла… С кем не бывает? – Хорошо, – кивнул Денис. – И про папашу ее – тоже забудь! – Как это, Владимир Александрович? Подождите, я же ведь в оперативно-следственной группе? – Ну, сейчас ты, допустим, в камере! – вполне резонно поправил Нечаева адвокат. – Не беспокойся. Денис вслед за Виноградовым посмотрел в сторону отдушины под потолком: – Я согласен! – Вот и правильно! – похвалил Виноградов. – Поверь, Денис, – плетью обуха не перешибешь… – Что я должен сделать? – Ничего! Завтра утром тебя выпустят – даже без предъявления обвинения. Походишь некоторое время подозреваемым, а потом через месяц-полтора уголовное дело прекратят за недоказанностью. – А дальше? – Служи. Уволить тебя не имеют права, если что – восстановим по суду. Собеседник сглотнул слюну и кривовато усмехнулся: – А если я… Тут уже забеспокоился Виноградов: – Не советую, Денис. Сделать из тебя в любой момент обвиняемого – это для нашей прокуратуры даже не вопрос. Изберут мерой пресечения содержание под стражей… и привет! При таком раскладе ни один адвокат из ментовской камеры не вытащит. – Даже вы? – Тем более – я! – рявкнул Владимир Александрович. Но потом сбавил тон: – Послушай, парень… Не корчи из себя рыцаря на белом коне, ладно? Это же с каждым могло случиться. Сунулся по молодости куда не положено, получил по носу – так делай выводы! Считай, что еще повезло. – Повезло? – Конечно! Могли просто без объяснений законопатить лет на пять в Нижний Тагил… Или того хуже. И в этот момент Нечаев сорвался в истерику: – Да согласен я! Согласен! Господи, ну за что? Буду молчать, забуду про все… Зачем мне это надо? Господи! Наверное, он даже чуть-чуть переигрывал, но в целом получилось вполне естественно. – Успокойся, Денис… Успокойся! – бросился к своему подзащитному Владимир Александрович. – Немного осталось… И только когда убедился, что молодой оперативник понемногу приходит в себя, нажал на кнопку вызова дежурного по изолятору. * * * – Ну, и что вы на это скажете? – Палец Андрея Марковича по-хозяйски лег на сенсорный переключатель магнитофона: – Дальше ничего интересного… Он прослушивал запись не в первый раз и прекрасно помнил, когда диалог сменится равномерным шипением пленки. – Какая разница. Вы же все равно поступите по-своему? – Разумеется. И все-таки? – Нельзя его было выпускать! – Без формы с серебряными погонами помощник прокурора выглядел не привычно-суровым представителем власти, а просто хорошо одетым молодым человеком из состоятельной семьи. – Почему? – Потому что я не верю ни единому слову! Ладно – этот сопляк, но насчет адвоката… – Допустим. Что предлагаете? – Пусть сидит! По крайней мере – под присмотром. – До каких пор? – Сколько понадобится! – пожал плечами помощник прокурора. |