Онлайн книга «Миндаль цветет»
Голос ее задрожал. Она не могла продолжать. Усилие, которое она сделала для того, чтобы облегчить все это Тони, было свыше ее сил; она уже не владела собой. Но Тони ничего не заметил. Он начал спокойно, всесторонне обсуждать вопрос, обнаруживая этим, что все давно уже было им обдумано. Франческа слушала – как права была она, о, как ужасно права! Она слушала и помогала Тони в обсуждении его плана. На дворе стало совсем тихо. Педро ушел, отель тихо погрузился в сон. Внезапно в тишине, разбуженная чем-то, отозвалась птичка; она замолкла на секунду, потом опять нежно защебетала. Франческе показалось, точно из глубины далекой ночи, той, что была десять лет тому назад, до нее долетел шепот, в котором слышался призыв и который требовал у ее сердца ответа. Она перестала слушать Тони; в ее памяти воскрес тот – другой вечер; в плюще около дома, куда они отправились после свадьбы, вдруг вспорхнула и запела птичка. Она ждала Тони и, услышав этот шорох, вздрогнула, и сердце ее начало усиленно биться; она подумала, что это Тони. Она прислонилась к окну и стала всматриваться в плющ, а из сада к ней доносился какой-то тонкий аромат, и ей казалось, что это пахнет чудная, единственная в мире роза. Кто-то потянул ее назад, и она очутилась в объятиях Тони; он стоял позади нее и ждал. Они стояли у окна, рука в руке, любуясь красотой ночи – ночи, такой же, как сегодня, такой же удивительно прекрасной, бездонно темной. Но тогда Тони целовал, целовал без конца ее волосы, называя их «душистой короной», а она стояла, прислонившись к его плечу. Десять лет назад… Голос мужа долетел до нее сквозь эти воспоминания: – Это зависит от тебя, ты должна решить. Она схватила его руки. – Тони, помнишь ты ту ночь, десять лет назад? – Конечно, помню, – сказал он спокойно. – Как все это было чудно, правда? И как грустно – как бы знакомые стали надо мной смеяться, если бы они знали, какая я сентиментальная, – да, как грустно, как трагично то, что все это прекрасное прошло так скоро и… позабылось. – Оно не забыто, – сказал Тони, – только положение изменилось, мы как бы выросли. Ты знаешь, я не мастер выражать свои мысли, но мне кажется, что хотя действительно день свадьбы прекрасен, великолепен, но жить вместе день за днем, чувствуя красоту жизни и зная, что и другой испытывает то же, это не менее прекрасно, не менее удивительно. Столько дней я смотрю на тебя, горжусь тобой, радуюсь тебе, потому что ты моя жена, потому что ты любишь меня! Мне это кажется прекрасным. – О Тони, – прошептала Франческа; она обняла его и прижалась головой к его плечу. Он поцеловал ее волосы. – Чем это они пахнут, Фай? Какие это духи? – Я забыла, как они называются. О Тони, я люблю тебя. Он глубоко вздохнул, нагнувшись над ее склоненной головой. Франческа подождала минуту, затем быстро продолжала: – И, Тони… я думаю… мне кажется… я решила… мне бы хотелось, чтобы к десятой годовщине свадьбы мы сделали себе подарок – другую Долорес. Как тебе кажется, разве это не хорошая мысль? Она постаралась улыбнуться; по ее голосу было слышно, как она волнуется. Тони крепко обнял ее. – Фай, неужели? – И, не ожидая ее ответа, он быстро продолжал: – Значит, ты не против этого? Она ждала этого вопроса и быстро ответила: – Нет, дорогой мой! Он выпустил ее из своих объятий. Теперь решение было принято, сомнений и колебаний больше не было; можно было сознаться. – Я часто думал об этом прежде, – тихо сказал он, – но я боялся… я думал, что, может быть, ты будешь огорчена. Как мало мы знаем друг друга! А теперь все устроилось! – Да, все устроилось, – ответила Франческа, как эхо. Где-то вдали раздался бой часов, тихо и нежно неслись звуки в ночной тишине. – Уж поздно, – пробормотал Тони. – Тебе придется помочь мне раздеться, – сказала Франческа. Жизнь снова потекла обычной колеей; жертва была принесена и осталась незамеченной. Тони занялся расстегиванием белого с серебром платья, слегка ворча, когда крючки застревали. Окончив наконец свою работу, он испустил глубокий вздох облегчения. – Теперь я займусь своим туалетом. Не задержусь – устал сегодня. Он скрылся в свою комнату, и Франческа услыхала, как он плескался, умываясь, и причесывал свои волосы, а затем он вновь появился, вымытый и сонный. – Не правда ли, какой длинный день? – спросил он. – Ведь не каждые пять минут и не в каждый свадебный юбилей усыновляют ребенка. Мне кажется, нам следует сделать этот день днем ее рождения, чтобы она праздновала вместе с нами. Хочешь спать, родная? Может быть, Франческа ответила так тихо, что ему послышалась в ее голосе грусть; или, может быть, в глубине души он смутно почувствовал, что существуют на свете огорчения. Все, что сказала Фай, было, несомненно, вполне правильно, и все-таки, подумал Тони, какие странные, непонятные существа эти женщины. Впрочем, может быть, Фай вспомнила… милая, дорогая бедняжка! Он обнял свою красавицу жену. – Ты счастлива, дорогая? – Конечно. Она погладила его густые растрепавшиеся кудри. – Почему ты задаешь мне этот вопрос? – Да так, не знаю. Ведь все-таки сегодня опять исполнился год. – Да, ты прав. Он подождал. Франческа молчала. Несомненно, она устала; ведь был такой длинный день. Он высвободил свою руку. – Спокойной ночи, родная. – Спокойной ночи, дорогой. Когда он так крепко заснул, что было трудно разбудить его, Франческа встала и опустилась на колени около окна. Необычайно ярко, как в калейдоскопе, промелькнула в ее памяти вся их жизнь с Тони со дня их свадьбы – веселые дни, когда они устраивались, потом совместные прогулки, охоты, танцы, визиты. Тони казался вполне счастливым, вполне довольным своей жизнью, и тем не менее в самых сокровенных тайниках своей души он все время лелеял эту надежду, о которой она ничего не знала, которую Тони считал слишком священной, чтобы высказать ее ей; или же он полагал ее любовь недостаточно глубокой для того, чтобы отважиться осуществить свою мечту. Эта мысль в данный момент огорчала ее больше, чем принесенная ею жертва, сделавшая возможным осуществление его желаний; ведь эта жертва скрепила их еще более; но сознание того, что Тони молчал столько лет, ревниво оберегая даже от нее свою мечту, больно ранило ее сердце. Устремив взор в темноту ночи, она начала думать о том, как мало мы знаем о происходящем в чужой душе: человек проводит всю свою жизнь рядом с другим человеком, знает каждый его поступок, связан с ним взаимной любовью и вместе с тем знает его так мало, что тот имеет возможность скрыть такое серьезное желание, могущее в корне изменить всю их совместную жизнь. Удивительно странно было открывать совсем новые свойства, новые черты в характере любимого человека! |