Онлайн книга «Отличный парень»
|
— Вас не раздражает музыка? — спрашивает Стив. — Раздражает? — Да. — Ну что вы. Совсем нет. Стив кусает нижнюю губу. — Вы еще и ногти грызете? — спрашивает Анук. — Не понимаю, о чем вы говорите… — Тот, кто кусает губы, часто грызет и ногти. Так говорят. — Я не грызу ногти, — отвечает американец. — У нас не принято делать замечания другим… — Простите, — говорит она. — Я сказала, не подумав, только для поддержания разговора. По-французски это называется — чесать языком. — В Америке не чешут попусту языком, — говорит он. — Для этого нет времени. Они быстро спускаются по лестнице. Затем они проходят мимо служащей, раздающей посетителям бесплатный план музея. — Сюда, — произносит Стив. Он ведет ее по длинному коридору. Они входят в кафетерий. Анук встает в очередь за продвигающимися вдоль прилавка людьми, которые заполняют подносы блюдами с едой. Конечная остановка ждет их у кассы. — В Америке всегда приходится ждать… Нельзя пройти без очереди. — Один кофе, — говорит Анук раздатчице кафетерия. Секунду спустя она стоит с чашкой кофе в руке перед кассой. Анук делает вид, что ищет деньги. — Оставьте, — говорит Стив. — Это недорого стоит. Я заплачу. Они устраиваются за маленьким столиком. Вокруг много народа. Некоторые едят горячее уже с утра. — Сахару… — предлагает Стив. Анук кладет сахар в чашку. — Во Франции тоже пьют много кофе. Однако он более крепкий… Ваш кофе… Однажды я был в Париже… В Латинском квартале… Сен-Жермен-де-Пре… Красиво. Я жил в отеле на улице Гарп. — Вы учились во Франции? — спрашивает Анук. Она не знает, о чем говорить со столь любезным собеседником. — Я провел полгода во Франции. Меня туда посылала армия… На курсы усовершенствования. — Чем же вы занимаетесь в жизни? — Служу в одной фирме, — говорит он. — Раньше было интереснее работать. И денег я зарабатывал намного больше. А ваш муж? Чем занимается он? У него, должно быть, высоко оплачиваемая должность, раз он может привезти вас в Вашингтон… И поселиться в таком дорогом отеле… — Вы тоже остановились в этом отеле, — говорит Анук. — Только на одну ночь. И только потому, что я не нашел свободного номера в других отелях. Тридцать пять долларов за одну ночь — это мне не по карману… — Мой отец оплатил поездку, — говорит Анук. — Если он располагает такими средствами, — произносит американец, — то это весьма мило с его стороны. Не всякий способен на подобное… Вы сказали, что он торгует картинами… — Да… — Отличное занятие… Где находится его магазин? В каком квартале Парижа? — Рядом с Сеной, — говорит Анук. — На левом берегу. — Конечно, на левом берегу. Все студенты покупают там репродукции знаменитых картин… Он торгует также рамами или же только одними репродукциями? — Нет, рамами он не торгует, — говорит Анук. Она вспоминает, что ручки дедова гроба были сделаны согласно его завещанию из чистого золота. «По крайней мере, — сказал дед после того, как его разбил паралич, — мой сын будет проливать искренние слезы, когда будет идти за моим гробом. Его горе будет поистине безутешным. Внучка, твой отец — мелкий лавочник в душе. Если он увидит, что вместе со мной в землю зарывают целый килограмм чистого золота, он упадет от жадности в обморок». Она смотрит на американца. Этот парень ничего не знает о ней. Он видит перед собой лишь молодую француженку, которой чудом удалось попасть в Вашингтон. Она ничем не отличается от своих молодых соотечественниц. — Я получаю тысячу пятьдесят долларов в месяц. Из этой суммы надо вычесть налоги. У нас так много налогов… Ваш муж зарабатывает столько же? — Наверное… Около того… — Зарплату мужа надо знать… Если он получает столько, сколько получаю я, то ему повезло. И все-таки мне кажется, что он зарабатывает немного больше меня, раз он может привезти вас в Вашингтон. У вас имеется своя машина? Дороти ездит на своей… — У меня совсем маленькая машина, — говорит она. Американец склоняется к ней. Он кладет свою ладонь на ее руку. — Я даже не знаю вашей фамилии… У нее перехватывает дыхание. Она не чувствует ног под собой. Стив нарушил ее душевное равновесие. И не важно, говорит ли он о своей заработной плате или же о бровях своей драгоценной Дороти. Анук закрывает глаза. «Хоть бы он сейчас поцеловал меня… на добрую память», — думает она. — Почему вы закрыли глаза? — спрашивает Стив. — Я хочу получше рассмотреть вас, — отвечает она по-французски. — Я не понимаю вас… Она продолжает по-английски: — Это от разницы времени… Возможно, я устала… — Допивайте ваш кофе и уходим отсюда… — говорит Стив. — Я хочу еще кока-колу… — Кока-колу? После кофе? — Да. Мне хочется пить. — Сейчас принесу… Ему кажется странным, что можно пить один за другим два таких разных напитка. Анук смотрит ему вслед. Он становится в хвост очереди, которая кажется еще длиннее. Ее сердце колотится в груди. Она зажигает сигарету. Она не отрывает глаз от Стива. Он пошел за кока-колой для нее. В этот короткий отрезок времени он принадлежит только ей. Каждый его жест. Вот он приближается к прилавку. Его рука потянулась за бутылкой кока-колы. Чернокожая женщина открывает ему бутылку. Он осторожно зажимает бутылку в ладонь и продолжает двигаться вперед вдоль прилавка. Вот он, наконец, подходит к кассе и расплачивается. Он возвращается к ней. Он идет через весь зал. Сейчас он похож на угловатого подростка. Когда он неловко опускается на стул рядом с ней, девушка чувствует, как ее сердце разрывается от нежности к нему. Он улыбается. «Извините», — произносит Стив по-английски. Его мягкая манера говорить не соответствует исходящей от него энергетике. Как было бы здорово превратиться на секунду в маленького пушистого зверька, чтобы он приласкал ее и спрятал на своей груди. Хватит! На чужой каравай рот не разевай! Считай этот день подарком судьбы… — Ваша кока… — говорит Стив. Она отпивает глоток и произносит: — Мне кажется, что вам легко и приятно жить в этой стране. Он усаживается поудобнее на стуле. — Да, — говорит он. — Однако не всем так повезло, как мне. Когда я встретился со своим старым другом Фредом, то был потрясен. Я приехал повидаться с ним… Он — мой настоящий товарищ… И даже больше того. Брат… Больше чем брат. Он… |