Онлайн книга «Отличный парень»
|
— Не сердитесь, — говорит консьержка. Женщина направляется к входной двери. — Не надо сердиться… Я не понимаю по-немецки… Что это значит? И она тоже начинает говорить на своем родном языке. Раздается резкий звонок в дверь, и женщины замолкают. — Вон! — произносит Хельга по-немецки и подталкивает ее к входной двери. — Вон! Грязное животное. Меня преследуют другие видения. Сотни трупов на улицах Берлина! Разложившиеся покойники, которых вытаскивали из-под руин! Солдаты, смеявшиеся после того, как застегнули ширинки… Оккупанты? Победители? Пошла вон! Она подталкивает толстуху к выходу. Звонок продолжает настойчиво звонить. «Это доктор», — думает Роберт. Его глаза горят. Анук причиняет ему боль. Душа? Она не может болеть, как зуб. — Все плохо! — восклицает Хельга, едва увидев доктора. — Только что в холле убили полицейского, я выгнала консьержку, мой француз горит огнем… Боже мой! Ну и денек! — Обычный день в Вашингтоне, — отвечает доктор. — Успокойтесь, Хельга. Пройдите в ванную комнату и плесните себе в лицо пригоршню холодной воды. — Оставляю калеку на ваше попечение, — отвечает Хельга. Она чувствует себя разбитой и усталой. — Умоляю вас, поставьте его на ноги. Лишь бы он, наконец, ушел… Слишком много для одного дня… Я не переживу… После ухода двух женщин в комнате вновь воцаряется тишина. Роберт чувствует холодное прикосновение стетоскопа к своей груди. Он покорно позволяет себя слушать и осматривать. — Я могу вам кое-что сказать? — спрашивает он. Доктор показывает на свои уши, заткнутые трубками стетоскопа. Холодное прикосновение к грудной клетке. Затем, почти горячее, к области сердца. Тук-тук-тук. — Учащенное сердцебиение, — произносит эскулап. — Ваше сердце слишком часто бьется. Есть из-за чего. С термометром во рту Роберт похож на дрессированное животное. Французская собачка на задних лапках. Наконец он может говорить. Роберт привстает и облокачивается на локоть. — Моей жены нет в номере… — И что же? — отвечает доктор. — Вы привезли ее в Вашингтон для того, чтобы она, запершись в своем номере, связала вам пару носок? Она осматривает город… — Но это не совсем обычный город, — говорит Роберт. — Во всех крупных городах мира происходят убийства… Повернитесь… Врач хлопает рукой по его бедру, а затем быстрым движением вонзает в него иглу. От удара Роберту больно. «Почему я называю это бедром, когда речь идет о ягодице?» — поправляет себя Роберт. Удар смягчает боль от укола. — Если после этого у вас не уменьшится температура, то я ничего больше не смогу для вас сделать. Сейчас я осмотрю ваше горло. Скажите «а… а…». Доктор, почти с досадой: — Вы не умеете говорить «а»? — А… А… А… — Вот… Еще и еще… Его тошнит. Капли жидкости с горьким вкусом лимона на простыне. Густая пена такого же вкуса. И наконец его оставляют в покое. — Она еще совсем юная, моя жена, — объясняет он доктору, который собирает свои инструменты в чемоданчик. Возможно, она заблудилась в городе… — Она говорит по-английски? — Лучше, чем я. — Так чего же вы боитесь? — Не знаю, — говорит он. — Вы в таком нервном состоянии из-за температуры, — объясняет доктор. — Скорее всего, она делает покупки… — Доктор, я могу оплатить ваши услуги? — Не спешите. Сейчас пять часов вечера. Я приду без четверти восемь. Я хочу осмотреть вас еще раз, прежде чем вы вернетесь в отель. Не волнуйтесь. Может, она всего-навсего отправилась в парикмахерскую… Роберт смотрит на врача, как на возвращающего его к жизни исцелителя. — Парикмахерская… Я думал обо всем что угодно, кроме этого… — До свидания… — произносит врач по-английски. Роберт вновь нажимает на кнопки телефона. — Отель «Космос» к вашим услугам, — отвечает женский голос. — Пожалуйста, парикмахерский салон? — Минуточку… Занято… — Я подожду… Наконец он слышит приглушенный голос: — Салон красоты. Вы хотите записаться? — Мадам, пожалуйста, вы не могли бы мне сказать?.. Он подбирает слова. Никогда еще он не попадал в столь глупое положение. — У вас должна находиться одна молодая дама, блондинка, красивая, можно сказать, красавица… Немка входит в комнату; она бледна; женщина слушает его слова с презрительной миной. — Господин, я не совсем понимаю, что вы хотите? — Я ищу мою жену… Может, она сушит волосы? — Не прячется ли она в пепельнице вместе с окурками? — добавляет немка. — Или в мусорной корзине? Проходит минута. — Алло! — в трубке звучит незнакомый голос. — Том, это ты? — Простите, мадам, вас напрасно побеспокоили… — Но кто это говорит? — Я ищу свою жену… — Но кто вы? И почему меня вытащили из-под сушилки? — Должно быть, вы — молодая и красивая блондинка… Незнакомка смеется. — Это розыгрыш? Да, я действительно блондинка… — Простите меня, — говорит он. И кладет трубку. Немка зажигает сигарету. — Она — не единственная на свете молодая красивая блондинка. Такие встречаются повсюду… Я уже устала… возиться с вами… Он закрывает глаза. Анук испарилась. Ее нет. Похоже, что она существует только в его больном воображении. Немка курит. И вдруг она начинает громко смеяться. И говорить сквозь смех: — Вы перестарались. И превзошли самого себя. Вы прячетесь, чтобы она не увидела вас в таком жалком виде. В самом деле, вы больны… любовью. Вы умираете от любви к этой избалованной девчонке… А я как полная дура утешаю вас вместо того, чтобы гулять в парке, любоваться на улице красивыми витринами или слушать музыку в концертном зале… — Простите, — говорит он. — Я не знал… Клянусь, что я не знал… — Чего? — Что я могу так волноваться… — Вы хотите сказать ревновать. Вы ревнуете к городу… к нескольким часам… — К нескольким часам… — повторяет он. — Как это глупо. Ревновать к нескольким часам, проведенным в музее без меня… Хельга наливает себе пива. — Ах, — произносит она. — Это такие мелочи по сравнению с настоящими проблемами… Вы оба — всего лишь избалованные дети… В то время как я… Что мне остается в этой жизни? Воспоминания? Невзгоды? Тени из прошлого? Кто утешит меня? Кто спросит о том, что я чувствую? Никто. |