Онлайн книга «Возвращение капитана Виноградова»
|
– Есть такой народ – следователи. Они должны преступления расследовать… Должны, но очень не любят! И поэтому поручают сию работу нам, грешным. – А вы не следователь? – Упаси Господи! – оскорбился Виноградов. – Я – оперуполномоченный уголовного розыска… но не будем о грустном. Вчера ты подписывал объяснение по материалу. А сегодня уже уголовное дело возбуждено. – Против меня? – А есть за что? – Не знаю! – честно пожал плечами охранник. Виноградову всегда было жаль таких, небитых фраеров, без труда заполняющих собой пустоты в криминальной хронике и победных отчетах милиции. – Ну и дурак. – Это прозвучало совсем не обидно, скорее дружески-снисходительно. – Дело возбуждено по факту злодейского и вероломного убийства, имевшего место быть вчера на вверенном тебе объекте… Владимир Александрович и сам почувствовал, что сбивается на какой-то неуместно-шутливый тон, поэтому оборвал фразу и снял колпачок с «паркера»: – Итак… Фамилия, имя, отчество? Покончив с персоналиями и дав собеседнику расписаться под информацией об ответственности за отказ от дачи показаний, равно как и за дачу ложных показаний, Виноградов перевернул бланк. – Ну-с, давай излагай! – Еще раз? – Так точно. С самого начала… По мере того как свидетель рассказывал, Виноградов мягко корректировал ход его мыслей, стараясь не навязывать собственных выводов и формулировок и в то же время не позволяя превратить процессуальный документ в суматошный поток сознания. То и дело сверяясь с первичными объяснениями, делая короткие, одному ему понятные пометки на листе бумаги, Владимир Александрович восстанавливал для следствия картину происшедшего. Виноградов любил работать вот так – когда эмоциональный фон показаний уже несколько потускнел, но сама версия очевидцев еще не приобрела апокрифической мертвой стройности. – Значит, ты отошел к телефону? – Да. – Сам звонил? Или тебе? – Мне позвонили. Приятель, насчет… ну, в общем, по делу. – Сам трубку снимал? – Нет, Саня. Бармен. Он обычно ближе… – Проверим ведь! – Проверяйте, – удивился охранник и повторил Виноградову номер своего вчерашнего собеседника. – Лучше после десяти, он по ночам дежурит. – Тоже сторожит чего-то? – Ага! Мы вместе паримся на Пушкарской. Эту баню Владимир Александрович знал, да и вообще – сомневаться в словах паренька оснований пока не было. – Подозрительного ничего не заметил? Народу много было? – Да нет, как обычно… Человек пятнадцать – двадцать. – Музыка играла, – закатив глаза под потолок, нараспев констатировал Виноградов. – Как всегда. – Громко? – Ну! – А как же ты в таком шуме-гаме услышал, что тебя к телефону? – кровожадно нахмурился следователь. Свидетель несколько раз хлопнул ресницами, пытаясь постичь чужую логику, потом облегченно улыбнулся: – Так это же Михалыч на «воротах»! Его действительно, если что, звать приходится. А я – всегда в зале, точнее, между… – Он положил одну руку на рабочий виноградовский блокнот, другую на бланк и объяснил: – Тут, скажем, гардероб, а тут – зал, посетители. Ясно? – Ясно. – Главное – отслеживать обстановку! – процитировал чей-то инструктаж охранник. – Так какого же… ты ее не отслеживал, а? Прохлопал? Паренек виновато замолчал. А что уж тут скажешь? Картина получалась до боли простая. После того как бармен подозвал его к телефону, описав в воздухе пару кругов указательным пальцем, а затем приложив этот палец интернационально понятным жестом к уху, охранник по диагонали пересек фактически весь зал. И никаких проблем! Народ сидел себе, пил, жевал чего-то… Пушкин, как обычно, пристроился к парочке поприличнее в надежде выцыганить пару стопок во имя искусства и за гибель нации. Пушкин считался человеком безобидным, обладавшим отточенным чувством опасности, и всегда вовремя убирался куда посылали, счастливо до вчерашнего вечера избегая плевков и побоев. Терпел его бармен как местного шута горохового – тем более что среди завсегдатаев считалось хорошей приметой налить коньячку настоящему члену Союза писателей. Это как-то возвышало их в собственных глазах… – Еще кого запомнил? – Так ведь еще не время было! Рано. Действительно, постоянная клиентура подгребает обычно поближе к полуночи, а тогда народ сидел в зале в основном случайный, пришлый… Тот, здоровый, которому первому досталось, – он вроде был раньше пару раз. Но это не точно… – А убитый? – Да я его даже в лицо не запомнил! Вроде слева сидел, за вторым столиком. Точно, а за крайним – здоровый с приятелем! – Один? Убитый один сидел? – Не помню. – А драка из-за чего началась? – Не видел я… – сокрушенно вздохнул охранник. – Трубку повесил, выхожу – а там уже махалово. Кожаный тот, в штанах, здорового отоваривает. Кстати! Их трое было. – Кого? Радуясь, что вспомнил нечто существенное, паренек уже без подсказок продолжил: – Трое… Я сначала решил, что братва, но потом подумал, что нет, не похоже. – Серьезно? – Виноградова неожиданно искренне заинтересовало, по каким признакам вычленяет представителей новой волны организованной преступности рядовой работник сферы обслуживания. – А почему? – Спокойные слишком. Без понтов! – Может, менты? – Сотрудников органов внутренних дел зачастую путали с их оппонентами. Иногда даже не в пользу первых. – Не знаю… Вряд ли! Пришлось довериться интуиции собеседника. – Описать можешь? – Ну… Основной там – здоровый такой. В куртке и штанах. – Свидетель замолк, тщетно пытаясь выдавить из себя что-нибудь более вразумительное. – А другие? – Не помню… – Давай-ка попробуем поподробнее! – Но через несколько минут Виноградову стало окончательно понятно, что ничего, кроме коротких стрижек, кожаных курток то ли черного, то ли коричневого цвета и просторных штанов наподобие турецкого ширпотреба, охранник не запомнил. – А обувь? – Кроссовки! Кажется… – Тебя-то кто вырубил? Тоже не помнишь? – Не помню… Вроде из них кто-то – больше не было никого рядом. – А потом? Что было после того, как охранник пришел в себя и достал «газовик», Виноградов уже приблизительно представлял. |