Онлайн книга «Ганнибал. Бог войны»
Казалось нелепым говорить об этом над телом Атии, но Аврелия чувствовала, что он должен знать. – За службу ты будешь награжден получением свободы. И не только. Ты будешь освобожден от всех обязанностей перед семьей. Таково было последнее распоряжение моей матери. В его глазах вспыхнуло удивление, а потом радость. Он подошел к ложу, взял руку Атии и с величайшим почтением поцеловал, прежде чем положить обратно на одеяло. Когда он выпрямился, то оказался очень близко к Аврелии. Ей потребовалось все свое самообладание, чтобы не отступить. – Вы будете рады, что я ушел, – сказал Агесандр. Несмотря на свой страх, она встретила его взгляд. – Да. Мы оба знаем, почему. Суни не представлял угрозы для нашей семьи. – Я с этим не согласен, как была не согласна и ваша мать, – бесстрастно ответил он и продолжил: – Если все документы будут готовы в срок, я уйду сразу после похорон. «Ты еще не свободен», – злобно подумала она, но не хватило сил, чтобы спорить. – Все будет устроено. Ты отправишься в Сицилию? – Да, если найду корабль, согласный меня взять. – Там будет опасно. Идет война. – Ничего. Я собираюсь поступить в легионы кем угодно. В ней вспыхнула злоба. – Карфагеняне, с какими ты встретишься, будут невиновны в убийстве твоей семьи. В нем тоже поднялась злоба. – Мне все равно! Все они паршивые псы, их надо убивать. Аврелия задрожала от ярости. Она подумала о Ганноне, которого Агесандр ненавидел, и постаралась отогнать страх за него. Он служит на материке. Даже если ее друг когда-нибудь окажется в Сицилии, у него мало шансов встретиться с Агесандром. Это не остановило мелькнувшей – с чувством вины – мысли отказать сицилийцу в свободе. Но желание матери, высказанное на смертном одре, нельзя не исполнить. Хозяйка не имела ни малейшего желания навлечь на себя кару богов. Собрав все мужество, она сказала: – Твое мнение – мнение раба. Для меня они просто враги. Их нужно победить, а не уничтожить. Путь из города вслед за несущими ее мать рабами занял целую вечность, и Аврелия ненавидела каждую тянущуюся минуту. Медленный шаг. Впереди рыдают актеры, звучат торжественные погребальные песни. Тело Атии слегка покачивается с боку на бок в такт движению носилок. Равнодушные, даже раздраженные лица прохожих на людных улицах. При выходе на Аппиеву дорогу стало лишь немного легче. Приходилось договариваться с ордами путников и вереницами направлявшихся в столицу повозок, чтобы дали дорогу. Прибытие к недавно выстроенной кирпичной гробнице милях в двух от городских стен стало долгожданным облегчением, но визг свиньи, приготовленной в жертву богине Церере, по-прежнему досаждал. Как и панегирики жреца, которого она наняла для такого случая. В оцепенении безутешная дочь смотрела, как тело матери кладут на костер рядом с гробницей. В ней кипела скорбь, и она с благодарностью восприняла могучую руку Темпсана у себя на плече и была признательна ему за поддержку, когда пришлось выйти вперед с горящим факелом и зажечь дрова. Было правильным решением оставить Публия дома. В глазах Элиры был протест, когда хозяйка велела ей присмотреть за ним, но рабыня не стала спорить. Что бы ни говорили другие о присутствии детей на похоронах, подумала Аврелия, а сожжение человеческого тела – зрелище не для малыша двух с половиной лет от роду. Милостью богов ветер дул в другую сторону от них. Все же запах горящей плоти повис в воздухе, задержанный, возможно, высокими кипарисами вокруг. Даже когда была заколота и отправлена жариться на другом костре свинья, обычно приятный запах жареной свинины не помогал. Тем не менее Аврелия съела немного мяса. Это было частью ритуала. Каким-то образом молодая женщина удержала себя от того, чтобы извергнуть его наружу. Она принимала сочувствия десятков присутствовавших на похоронах, большинство которых составляли престарелые родственники. С тех пор прошло много часов. Мало кто остался. Темпсан, да благословят его боги, все время находился с ней рядом. Она была ему благодарна. Он не пытался разговаривать с ней, но помогало само его присутствие. Наконец запах от костра стал ослабевать. Теперь от матери остались лишь кости и пепел. Аврелия вознесла последнюю молитву. Рабы будут поддерживать огонь, пока останки матери не заберут и не поместят в погребальную урну. На следующий день дочь вернется, чтобы посмотреть на погребение в простой гробнице рядом. Завтра будет тяжело, но в настоящий момент ее испытание почти завершилось. Или так она думала. Сначала молодая женщина не обратила внимания на стук копыт по дороге. Аппиева дорога была самой оживленной в округе, в тот день мимо них проехали десятки всадников. И только когда всадник съехал с дороги и направился к костру, она ощутила, как в животе зашевелился страх. Все глаза направились на вновь прибывшего – молодого человека в запыленной тунике. Он выглядел усталым, но в его голосе не было ничего внушающего опасность. – Я ищу Аврелию, жену Луция Вибия Мелито, – выкрикнул он. – Мне сказали, чтобы я искал ее здесь, среди гробниц. Внимание вернулось к женщине. Набрав в грудь воздуха, она шагнула вперед. – Это я. Всадник спешился и бросил поводья рабу. Подойдя, он засунул руку в кожаную сумку, висевшую у него на плече. – Прошу прощения, что беспокою вас в такое время, моя госпожа… Она махнула рукой, принимая извинения. Внезапность его появления прогнала из головы мысли о матери. – С чем вы прибыли? – спросила она, подавляя тревогу. – Я принес известие из Регия. Вместо обычной радости от подобной новости Аврелия ощутила страх. Что случилось? – У вас нет поручений для меня? – вмешался Темпсан. – Я торговый партнер Мелито. На лице всадника мелькнуло облегчение. – Да, господин. У меня есть записка и для вас. Аврелия сделала два шага вперед. – Разве вы не могли найти наш дом – дом Мелито? – Я нашел его, госпожа, но мне было поручено передать записку в руки лично вам, и никому другому. Поэтому посланник проехал мимо них в город, а потом вернулся назад, туда, где они были сейчас. Краем глаза Аврелия заметила, как Темпсан нахмурился. Несмотря на жар от костра, по спине ее потекли струи холодного пота. – Все хорошо? Мой муж здоров? Посланник отвел взор и молча протянул письмо. Аврелия закрыла глаза. «Пусть мне все это лишь представляется», – молила она. Но когда открыла их снова, пергамент все еще был перед ней. Дрожащей рукой она взяла его. – Прочесть вам? – В голосе Темпсана ясно слышалась тревога. – Нет. Сломав печать, госпожа развернула свиток и смутно услышала, как Темпсан потребовал свое письмо. После этого ее внимание поглотили аккуратно написанные слова на листе. |