Онлайн книга «Ганнибал. Бог войны»
– Это из «Полной луны», – сказал тот. Крик повторился, и снова раздался хохот. – Может быть, там кто-то из наших, – начал Урций. – Брось, – сказал Квинт. – Местные бушуют, какое нам дело… Хотя и была середина дня, в узкий переулок между двумя трехэтажными домами проникало мало света. Под ногами хрустели черепки, обглоданные кости и прочие отходы. – Боги, никогда не видел столько мусора, – сказал Квинт. – И такой вонищи. Урций подмигнул. – Удивительно: человек испытывает жажду, а когда выпьет, радостное тепло вокруг заставляет его забыть обо всем прочем… – Пожалуйста! Оставьте ее в покое! Услышав мучительный призыв, они бросились ко входу в «Полную луну». У дверей стояли несколько местных – ремесленников, судя по их мозолистым рукам и заляпанным туникам. Они не очень обрадовались вновь пришедшим. – Снова вонючие римляне, – как показалось Квинту, сказал один из них. – Что здесь происходит? – спросил он по-гречески. Местные удивились, услышав свой язык. – Кто-то из ваших стал наглеть со здешней служанкой. Мы хотели вмешаться, а они велели нам проваливать подобру-поздорову, – ответил тот, что пробормотал про вонючих римлян. – Наверняка вы явились, чтобы присоединиться к ним. – Сколько их? – Пятеро. Квинт быстро перевел Урцию. – Думаешь, наши? – Есть лишь один способ узнать, – ответил товарищ, и до них донесся новый крик. Со щитами наготове они бросились внутрь, Квинт впереди. Все было примерно так, как он запомнил: квадратная комната, тускло освещенная масляными лампами, несколько ниш. Земляной пол, покрытый смесью песка с тростником. Простые столы со скамьями. Дощатая стойка в глубине; на стене за ней нацарапаны цены на различное вино. Никаких признаков хозяина. Квинт решил, что он, вероятно, спрятался за стойкой. Вокруг одного из столов в стороне собрались пятеро легионеров, спиной к Квинту и Урцию. Они хохотали и обменивались непристойными шутками. Сквозь шум слышались стоны женщины. Квинт присмотрелся и между легионерами заметил распластанную на столе девушку-служанку. С нее сорвали платье, и ее руки и ноги были связаны веревкой. Один из легионеров положил ладонь ей на промежность, вызвав новый крик. – Заткнись, сука! – рявкнул другой из мучителей, ударив девушку по голове. – Они не из нашей манипулы, – шепнул Урций. – Люди Пинария или Перы? – Должно быть, Перы. Солдаты Пинария, наверное, не стали бы так нагло нарушать его приказы. – Не знаю. – Уходим или вмешаемся? Квинт думал вмешаться, но не хотел связываться с Пинарием или давать Пере еще один повод для ненависти. Вместо него решение принял Урций. – В чем дело? – крикнул он, хорошо подражая Кораксу. Повисла ошеломленная тишина. Легионеры обернулись. Однако их оцепенение продолжалось не дольше двух ударов сердца. – А ты сам-то как думаешь, идиот? – спросил один, пухлогубый и загорелый. – Мы разыгрываем очередь к шлюхе. – Она не шлюха, – прорычал Урций. – Ты узнал бы это, если б спросил ее. Пухлогубый обернулся к своим товарищам. – Вы слышали его? Мы должны спрашивать у потаскухи, позволит ли она себя трахнуть! Все рассмеялись, но глаза их смотрели недобро. – Это нарушение приказа. Вашему командиру будет доложено, – громко сказал Квинт. Он уже заметил, что щиты и дротики легионеров стоят у двери – позади него и Урция. Это была в своем роде удача. – Центурион Пера разрешил нам делать что хотим, лишь бы никто не жаловался, – растягивая слова, сказал другой легионер, худой и немного косящий на один глаз. – Мы собирались после перерезать ей горло. Ведь тогда она не скажет ни слова, верно? Его товарищи прыснули. Девушка, видимо, немного понимавшая латынь, заплакала. – Можете присоединиться или проваливайте, – сказал Пухлогубый. – Решайте сами. – Понятно, – безразлично сказал Квинт, хотя сердце так колотилось, что он боялся, не слышно ли легионерам. – Что будем делать, брат? – спросил он Урция. – Я не дам ее изнасиловать и убить, – пробормотал тот. – А ты? Что бы они ни сделали, последствия будут неприятные, подумал Квинт. Но он не мог остаться в стороне и дать несчастной девушке вот так умереть – особенно от руки людей Перы. – Я тоже. – Сначала дротики? – Да. Я целюсь в Пухлогубого, а ты бери Косоглазого. С остальными разберемся, когда свалим этих двоих. Потолок был достаточно высок, чтобы размахнуться пилумом над головой, как в бою. – Отойдите от девушки, – велел Квинт. – Хотите ее для себя? Жадные ублюдки! – сказал Пухлогубый, но его рука потянулась к мечу. – Думаю, мы справимся с этими шлюхиными сынами, – ощерившись, сказал Косоглазый. Пухлогубый усмехнулся, и его товарищи начали украдкой выходить из-за стола. Напряжение в помещении поднялось на несколько ступеней, и Квинт приготовился к бою. – Еще шаг, и мой пилум будет торчать у тебя из груди, – крикнул он Пухлогубому. – Мой товарищ свалит твоего косоглазого дружка, а с остальными мы разберемся мечами. Это будет нетрудно, так как у вас, дураков, нет щитов. Все замерли на один удар сердца. Два. Три. В тишине слышался только плач девушки. Снаружи приглушенно доносились голоса посетителей, которых прогнали легионеры. Пухлогубый смотрел злобно, но убрал руку с рукояти своего гладиуса. Его товарищи выглядели такими же злобными, но никто не тянулся к оружию, что немного успокоило Квинта. Одно дело – угрожать своим же товарищам по оружию, а совсем другое – ранить или убить кого-то из них. – Вы ведете себя разумно. Хорошо. Теперь пройдите мимо нас, медленно и смирно. Всякий, кто выкинет какую-нибудь глупость, получит дротик в глаз. Когда окажетесь на улице, можете уйти. Пухлогубый взглянул на Косоглазого. – А что с нашими щитами и пилумами? – За дураков нас держишь, моллис? – огрызнулся Урций. – Возвращайтесь к себе, получите их позже. С нехорошими взглядами пятеро легионеров проскользнули мимо двух друзей. Квинт не успокоился, пока они не покинули таверну. Оставив Урцию позаботиться о девушке, он встал у двери и смотрел, как они удаляются по переулку, злобно переговариваясь между собой и то и дело оглядываясь через плечо. Местные смотрели с явным удивлением. Квинт надеялся, что они разнесут известие о поступке Урция, чтобы из этого получилось хоть что-то хорошее. |