Онлайн книга «Огненный рубин апостола Петра»
|
Болело все – голова, тело, каждая его частица. Но особенно – голова. Лиза открыла глаза – от яркого света они сразу заболели, и она торопливо закрыла их. Кроме того, она вспомнила, что инструктор по выживанию говорил: если приходишь в себя в неизвестной обстановке, не показывай, что ты ожил, пока не выяснишь, насколько эта обстановка опасна. Нужно, как можно дольше, прикидываться покойником. Во всяком случае, с закрытыми глазами ей стало легче. Лиза попыталась вспомнить, что с ней произошло. Она вспомнила, как ее остановили дорожные полицейские, как она убежала от них, как ночевала в лесу и видела удивительный сон, как утром блуждала по лесу, пытаясь найти шоссе, и наткнулась на парочку бомжей. Вспомнила, как они начали к ней приставать, вспомнила, как отлупила их – и вдруг отключилась… Тут до нее дошло: наверняка к ней сзади подобрался третий товарищ привязчивых бомжей, она не услышала его шагов, за что и поплатилась: получила удар чем-то тяжелым по голове. Нет, определенно, у нее наступила черная полоса… По-прежнему не открывая глаз, Лиза для начала проинспектировала собственное тело. Насколько она смогла понять, кости были целы, и серьезных повреждений внутренних органов не было. Болели ушибы и ссадины, сильнее всего болела голова. И еще она почувствовала боль в суставах, в щиколотках. Попробовала пошевелить руками и ногами – боль усилилась. Все ясно, это веревки врезаются в кожу… Лиза поняла, что бомжи связали ее, как только она потеряла сознание. Причем связали крепко, профессионально – видимо, кто-то из бомжей в прошлой жизни был моряком и умел вязать настоящие морские узлы. Разобравшись с собственным телом и его возможностями, она прислушалась. Бомжи обсуждали свои дальнейшие планы. Причем ее эти планы касались непосредственно. – Я так думаю, надо ее оприходовать, пока в себя не пришла, – говорил бывший научный сотрудник, – она, если очухается, очень сопротивляться будет. Это же не женщина, это дикая кошка! – Нет, с бесчувственными бабами я дела не имею, – возражал Копыто, – подождем, пока оклемается, тогда уж… – А если не оклемается? – Ну, значит, не судьба! – А ты как считаешь, Бормотуха? – А я так считаю, что надо пока ее одежонку продать и купить на эти деньги выпивки. Шура с заправки ее шмотки запросто купит. Она же нам и самогонку продаст, она вчера варила, я точно знаю! – Это дело! – оживился Копыто. – Шурина заправка тут близехонько, за час обернуться можно, самое большее – за полтора. – Ну ладно, – проворчал Доцент, – раз вы так считаете – идите на заправку, а я пока ее тут покараулю. Кому-то же надо остаться… – Договорились! – Бормотуха явно оживился. – Ну, ты тут без нас не скучай, мы быстро обернемся! Часа за полтора, самый край – за два… Лиза незаметно приоткрыла один глаз и увидела, как два бомжа уходят с поляны по узкой тропинке. Ага, понятно, эта тропинка ведет к шоссе, причем до него явно совсем недалеко, если они рассчитывают за полтора часа дойти, провести торговую операцию и вернуться… теперь вопрос только в том, чтобы до их возвращения обрести свободу!.. Тем временем третий бомж приблизился к ней, ворча себе под нос: – Знаю я их, половину самогонки прямо там и выпьют, чтобы со мной не делиться… вот она, классовая борьба! Так что часа три точно прошляются. Ну ничего, я тоже время зря терять не буду. С этими словами бомж наклонился над Лизой. Она открыла глаза и застонала. – О мадам! – удивился Доцент. – Вы, кажется, приходите в себя? Ну, это даже к лучшему! Как вы относитесь к тому, чтобы разделить со мной несколько приятных минут? Тем более что возражать вам все равно не приходится… – Лучше уж с тобой, чем с теми козлами! – проговорила Лиза и даже соорудила на лице что-то вроде улыбки. – Вот это правильный подход! – обрадовался Доцент. – Я всегда предпочитал добровольно… – Ты вообще довольно симпатичный, – продолжала Лиза, – только вот какая же добровольность, если я связана? – Э, нет! – Бомж хитро усмехнулся. – Думаешь меня перехитрить? Я видел, как ты дерешься! Стоит мне тебя развязать, и ты тут же удерешь! Нет, мадам, добровольно – это я ценю, но развязывать вас не собираюсь! – Ну, сам посуди, как же мы будем это делать? Мне даже ноги не раздвинуть! Лиза сделала вид, что задумалась, и вдруг ее осенило: – А давай вот как сделаем. Ты мне только ноги развяжи, а руки оставь связанными. Что я тебе со связанными руками могу сделать? Доцент задумался. Лиза призывно улыбнулась и облизала губы: – Ну, миленький, давай скорее! Я сама уже хочу! Бомж отбросил сомнения, вытащил из кармана своего жуткого одеяния складной нож и одним движением перерезал веревку, связывавшую щиколотки Лизы. В тот же миг Лиза вскочила, ударила его левой ногой в живот, а когда он согнулся от боли, хватая ртом воздух, добавила правой в челюсть. Доцент беззвучно упал на землю и потерял сознание. Лиза наклонилась, перекинула связанные руки вперед, едва не вывернув их из суставов, подняла брошенный бомжом нож и через секунду полностью освободилась от веревок. Пнув напоследок бомжа, так что хрустнула его многострадальная челюсть, она зашагала по тропинке, по которой недавно ушли его приятели. Правда, они унесли ее куртку, а в одной футболке в осеннем лесу холодновато, но пока что ее согревал адреналин. Только пройдя по тропе около километра, Лиза сообразила, что вместе с курткой она лишилась всех своих вещей. Банковские карточки – бог с ними, они все равно заблокированы, но вот ключ из сейфа Агнии Иволгиной тоже пропал, так что теперь ей нечего предъявить Елене Юрьевне… Коля Бормотуха и Копыто подошли к автозаправке на шоссе. Перед входом в стеклянный павильончик их охватила робость: Шура, здоровенная тетка средних лет, которая торговала всякими товарами не первой необходимости в этом павильоне, а заодно приторговывала самогоном собственного приготовления, отличалась крутым и очень переменчивым нравом. Если попасть к ней в неудачный момент, можно об этом здорово пожалеть. Правда, Коля Бормотуха считал, что знает верную примету Шуриного настроения: если она одета в необъятную вязаную кофту небесно-голубого цвета, значит, настроение у нее хорошее, и с Шурой запросто можно договориться. Если же на ней столь же необъятная розовая кофта – значит, лучше к ней и не подходить. Обругает последними словами, но это еще полбеды, может и чем-нибудь тяжелым запустить. Вот и сейчас Коля первым заглянул в павильон и опасливо выглянул из-за стойки с печеньем. |