Книга Скользящие души, или Сказки Шварцвальда, страница 53 – Елена Граменицкая

Кристина, набравшись смелости, раздвинула ладошки и увидела, что корзина наполнена не отрезанными детскими руками и головками, а искусно сшитыми из разноцветного тряпья куклами.

К мягким, набитым соломой тельцам крепились вырезанные из дерева или вылепленные из глины ручки с колечками на пальчиках и ножки в парчовых и кожаных башмачках.

На глиняных головках, на приклеенной, выбеленной на солнце и закрученной в локоны пакле красовались изящные шляпки, украшенные сухими цветами и птичьими перьями.

Девочка дрожащими руками брала одну куклу за другой и не могла наглядеться на такую красоту.

— Ну и какая тебе по душе, Кристина? Сделай свой выбор, — услышала она голос Регины.

— Не знаю, госпожа…

— Выбери сердцем, а не глазами.

Да как же можно было не растеряться среди такого изобилия? Глаза ребенка перебегали от одной куклы к другой. Никогда у нее не было ничего похожего. Папина кукла давно истрепалась, а березовые самоделки — куда им до этого волшебства!

Руки тянулись к каждой из красавиц, каждую хотелось взять с собой, прижать к сердцу и никогда уже не расставаться. Кристина в нерешительности перебирала игрушки. Следующая казалась ей лучше прежней. У одной были глаза из медовых, переливающихся на солнце топазов, у другой — туфельки сплетены из жемчужной паутинки, а платьице скроено из тончайшей серебряной парчи, третья отличалась изящными, тонко выструганными пальчиками, одно из которых было украшено колечком с зеленым камушком. Еще одна мило улыбалась и, кажется, подмигивала девочке, а последняя, что лежала на самом дне, лицом вниз… Последняя не была такой красивой, как ее товарки. Изящных парчовых башмачков у нее в помине не было, лишь скромные ботиночки из латаной кожи, да и глаза разного цвета, словно мастерице напоследок не хватило одинаковых кристаллов. Один глаз сверкнул на солнце прозрачным сапфиром, а другой потянул в ночь непроницаемым ониксом, но зато на шее последней куколки красовался странный кулон из потемневшего металла.

Две змейки, обвивающие друг друга, слились в поцелуе-укусе.

«Какой странный кулон!» — подумала маленькая девочка и дотронулась до него, чтобы лучше рассмотреть. Она осторожно вытащила куклу из корзинки.

Регина молча наблюдала.

— Какие красивые змейки! Смотрите, госпожа, они светлеют у меня на руке! А почему?

Регина смотрела в восторженные глаза ребенка и молчала. Не дождавшись ответа, девочка опять начала разглядывать куклу.

— И глазки у тебя разные, и туфелек парчовых нет. Тебя, наверное, все дразнят, как меня. Да? Подружки твои такие красивые, а ты по ночам плачешь, я знаю, ты, как и я, — одна… — Девочка робко подняла на Регину глаза. — Госпожа, можно я возьму вот эту Разноглазку? — И, боясь, что женщина передумает, малышка испуганно прижала к груди выбранную игрушку.

Регина присела на траву, чтобы ее лицо сравнялось с лицом ребенка. Она с трудом вытащила куклу из ее рук и, как будто впервые увидев свое произведение, весело рассмеялась:

— Бери, Маленькая Птичка. Ты все сделала правильно. Если бы ты выбрала не эту куклу, я бы тебя отговорила, но ты сама ее увидела, значит, она действительно твоя. Только скажи, почему именно ее ты хочешь забрать?

— А вы не будете смеяться?

— Ну что ты такое говоришь? Конечно, не буду, говори как на духу.

— Она мне прошептала свое имя, а другие молчали, — произнесла девочка, стыдливо потупив глаза. — Хотите, скажу, как ее зовут?

— Нет. Что ты! Никому и никогда не говори имя своей куклы, иначе она перестанет быть твоей и сделается обычной тряпицей. Запомни мои слова, Птичка!

— Никому не говорить имя? А почему? Почему нельзя называть имя, что такого страшного произойдет?

Регина погладила девочку по светлым кудряшкам, полностью подсохшим и развевающимся на солнце.

— Ничего страшного, только ты потеряешь главное. Эта кукла будет тебе настоящей подругой, которой не было, защитницей, собеседницей, но при условии, что никто из людей никогда не узнает ее имени и не услышит, как ты с ней разговариваешь. Скажи мне, Маленькая Птичка, ты часто слышишь странные голоса?

— Голоса?

— Ты видишь или слышишь что-то, чего не видят и не слышат твои сестры или взрослые люди вокруг?

— Да, но только они мне не верят! Я сколько раз говорила им, что в чулане живет Старик, а в доме под притолокой — красавец-Модник, играющий на маленькой скрипочке. В последний раз поделом досталось от них гадкому Густаву, он-то больше других мне не верил и издевался!

— Та-ак… — протянула Регина. — И что же натворили твои приятели?

— Они наставили Густаву шишек! Столько, сколько их на этой сосне! Он надолго меня запомнит и не будет больше издеваться!

— Как бы не так, глупая девочка. Теперь ты его еще больше разозлила, и взбучки тебе не миновать. Ладно, пришло время охладить его пыл. Настал мой черед вмешаться. Не бойся, больше ничего худого этот злобный тролль тебе не сделает, — Регина цепко взглянула в глаза девочки и взяла ее мягкие ручонки в свои. — А теперь ты мне тоже пообещай, Маленькая Птичка, крепко-накрепко пообещай. Повторяй за мной слово в слово:

«Я, Кристина Кляйнфогель, дочь Вильгельма и Иоланты, клянусь Черной Регине, а еще бегущим водам горного ручья, шумящим соснам и елям, растущим траве и цветам, поющим птицам и рыскающим тварям лесным, что никто из рода людского не узнает моей тайны. Что слышу я голоса, вижу неведомых существ и вступаю с ними в беседы. Стоит нарушить слово, грозит мне суровая кара, ибо гореть мне тогда в огне».

Да, моя девочка, повторяй до конца: «…ибо гореть мне в огне. Потому что я рождена ведьмой и принята на свет руками другой ведьмы. Услышьте слова моей клятвы, Лес и Ручей, Птицы и Звери, Трава и Цветы. Бог и Богиня, примите меня под защиту, помогите избежать зла людского. Да будет так».

Не отводя взгляда от черных, как ночь, глаз Регины, девочка слово в слово повторила странную и непонятную ей клятву, и лишь произнеся последнюю фразу — просьбу о защите, — испуганно сглотнула. Во рту у нее пересохло от волнения. Она быстро оглянулась по сторонам, боясь, что кто-то мог услышать ее, но нет, они были одни, и лишь легкий порыв теплого весеннего ветерка прошелестел по изумрудной траве, качнул еловые ветви, пробежался мягкой рябью по поверхности ручья и унес вдаль слова только что произнесенного обета.

Черный Лес тихо вздохнул в ответ, приняв обещанное и даровав испрошенное, а потом опять наступила звенящая тишина.

— Вот и все, малышка, забирай мой подарок и помни о сказанном. Будет скучно или грустно на душе — согрей кулон в руках и поговори со своей новой подружкой. А мне пора в путь, в Марцелль, на ярмарку, продавать своих красавиц таким, как ты, умненьким девочкам. Прощай.

Регина наклонилась и нежно поцеловала девочку в лоб.

Прошло несколько лет…