Книга Тайные практики ночных шаманов. Эргархия - Ночная группа, страница 17 – Константин Ворон

– Спустимся, посмотрим? – предложил харьковчанин.

Кобра ехидно усмехнулась:

– Туда можно спускаться только совершенно голыми. Постоянно там живет только Мавка.

– Мавка – это кто? – поинтересовался харьковчанин.

– Это лучшая ученица Барбароссы. Она постоянно живет здесь.

– Голышом? – не выдержал я, вспомнив вчерашнюю встречу в лесу.

– Да. Она редко появляется в лагере.

– Голышом? – опять спросил я.

– Голышом. Так что, спустимся? – спросила Кобра с улыбкой, утвердившей меня в справедливости ее клички.

К бегу по оврагам в обнаженном виде да еще в компании красивых девушек я еще не был готов и потому призвал не отклоняться от пути. Харьковчанину идея Кобры тоже не понравилась.

Мы продолжили путь.

– Мавка не боится кабанов? – спросил я Кобру.

– Нет, она специально поселилась там, чтобы наблюдать за ними по ночам.

– Но зачем?!

– Так она набирает магические силы. К ней иногда приходит Доктор, и тогда они смотрят на кабанов почти в упор.

– Она спит с Доктором? – спросил харьковчанин.

– Мавка ни с кем не спит, – неожиданно резко ответила Кобра.

Через час пути мы вышли к магазину. В одноэтажном стареньком каменном доме помимо продавца стояли два пьяных местных жителя лет за сорок.

– Художники? – спросил один из них, небритый лысеющий мужик. Они нас узнавали по каким-то малозаметным для нас приметам.

Я не отрицал и попытался вывести разговор на одну из интригующих меня тем:

– А правда, что до Барбароссы хата принадлежала ведьме Королеве?

– Королева – то ее кликуха. А насправди ее фамилия Рева, по мужу.

– А мне говорили, что муж ее сбежал в лес, ходит там и ревет, отсюда и имя Рева.

– Да в лесу Рева и живет, – вмешался в разговор второй мужик с испитым лицом, – сам встречал. Иду как-то раз поздно ночью домой, напрямик через лес. А он как раз на дорогу выскакивает и орет благим матом. Большой, косматый, видно, разъелся в лесу.

– А може, то не Рева, – возразил первый, – милиция же приезжала, весь лес прочесали, протоколов насоставляли, а Реву не нашли.

– А куды ж он подевался? Как ушел от Королевы ночью, так в лесу то чудище и зъявылось.

– И давно это случилось? – спросил я.

– Та года четыре тому.

Когда мы вышли из магазина, Кобра сказала:

– Никакого Ревы нет. Барбаросса говорит, что это одна из сущностей, обитающих в лесу. Увидеть его можно только тогда, когда твое сознание соприкоснется с сознанием леса. Когда здесь появилась группа Барбароссы и Толстяка, тогда и Рева стал бродить по лесу. Просто Барбаросса однажды построил иероглиф пробуждения сущностей леса. Тогда и появился Рева. Тут еще живет Светящийся Змей. Он иногда ночью ползает по дну Голубого Каньона. Барбаросса говорит, что тогда и вспыхивают поляны. Он водит группы ночью, когда чувствует, что Светящийся Змей выполз из своей норы. Я Змея не видела, но с ним встречалась Лань, и его один раз увидел парень из Харькова.

Мы молча пошли дальше. В голове замелькали разные картины, обрывки разговоров и своих мыслей. Все это складывалось в упорядоченную схему. Вначале Светящийся Змей выползает из норы и зажигает поляны. Барбаросса ведет группу в лес и иногда натыкается на Реву, к появлению которого он и Толстяк были причастны. Возможно, что с Ревой я столкнулся ночью в лесу. Рева шел в сторону Упыря. Не исключено, что Упырь и Рева как-то связаны между собой. Тут я вспомнил о красном змее, привидевшемся мне накануне у Черногорца. Он явно вписывался в общую схему. Между моими видениями и словами Кобры определенно существовала какая-то связь.

Вдруг я почувствовал, что уже ничему не удивляюсь. Прошло всего лишь семь-восемь дней, я еще ничего не понимал в происходящем, но уже ощущал мир Бучака как свой. Слова Кобры о Лани вновь пробудили желание ее увидеть. На этот раз оно было не столь сильным – рядом со мной шла Кобра. Мне казалось, что я чувствую ее влекущий запах.

Кобра взяла на себя приготовление обеда. Мы резали на крупные части тело белого дождевика, чистили морковь с картошкой и подавали все это ей. Она бросала куски в чан с кипящей водой. Как ни странно, получилось вполне съедобное варево.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я Кобру.

– О чем «обо всем»?

– Ну, о светящейся поляне, змее, упражнениях, Локке?

Я рассказал ей подробно обо всем, что поразило меня.

– Зачем они делают все это? Зачем с нами возится Доктор, бегает по лесу Барбаросса, рассказывают свои сказки Черногорец и Скандинав?

Кобра покачала головой:

– Не знаю. Я пробыла в прошлом году здесь все лето.

Она довольно подробно рассказала обо всех событиях прошлого года. Тогда тоже были занятия Доктора, но он больше учил чувствовать биополя. Скандинав и Черногорец сидели в лесу. Толстяк объяснял, как извлекать энергию из деревьев.

– Мне здесь просто хорошо, – сказала она, – я чувствую, что это то, что мне нужно. Я не знаю, что на уме у инструкторов, но они мне открыли глаза на многие вещи и научили, как правильно жить.

Подошло время обеда. В хату ввалилась толпа человек из пятнадцати. Потом мы снова готовили пищу. Так прошел этот день.

Следующий день принес понимание того, что такое концентрация внимания. Доктор опять вывесил таблицу с одной черной точкой. Он объяснил, как добиться устойчивой концентрации.

Нужно было полностью сосредоточиться на точке и одновременно представить ее в своем воображении. Затем наложить воображаемую точку на реальную и продолжать концентрацию. В тот момент, когда внимание отвлечется от нарисованной точки, оно наткнется на точку в сознании, а когда отвлечется от воображаемой точки – на реальную.

Я попробовал. Через некоторое время установилось ровное состояние.

Я ни о чем не думал, передо мной была только точка.

Затем Доктор предложил другой прием. Нужно было сосредоточенно смотреть на точку и одновременно держать в памяти ее же, какой она была в момент начала концентрации, стараясь удержать воспоминание о ней, какой она была весь увеличивавшийся промежуток времени от начала концентрации до настоящего момента.

Объяснение поняли далеко не все. Посыпались вопросы и уточнения. Мне же было все ясно. Я сосредоточился и на точке, и на ее «нарастании» во времени. Я почувствовал, как она растет во времени. Время стало одним из измерений пространства. Язык отяжелел. Появилось ощущение какого-то тяжелого движения.