Онлайн книга «Пустошь»
|
– Ты забыл упомянуть о двух трупах на крыльце. – Трупы неопасны. Я задеваю его плечом, и он с улыбкой смотрит на меня. Когда мы касаемся друг друга, мне кажется, что в меня ударило молнией: я растеряна и не могу перевести дыхание. Пытаюсь убедить себя, будто меня совсем к нему не влечет. Просто мне нравится, что он не персонаж. И говорит то, что думает, пусть в большинстве случаев его слова и насмешливы. – Чего это ты улыбаешься во весь рот? Я и не знала, что улыбаюсь. Сжав губы, я отворачиваюсь, чтобы он не заметил моих вспыхнувших щек. И тут я вижу перед особняком знакомого человека. Миа. В каких-нибудь пятистах метрах от меня. Миа. Девушка, которая ушла из нашего клана. Моя лучшая подруга. Почему она здесь, в шайке каннибалов? Каким-то чудом мне удается сохранить спокойствие. Деклан предлагает отойти от окна. Мы сооружаем из сдвинутых вместе рюкзаков импровизированный стол и приканчиваем по пакетику ПДР, запивая водой из одной бутылки. Все то время, что мы едим, я молчу. Я чувствую, как Деклан украдкой наблюдает за мной из-под длинных ресниц. – Все в порядке? – наконец спрашивает он. Нахмурившись, я оглядываюсь на окно. – Нет. То есть да. Просто… Та девушка на лужайке перед домом… она кое-кого мне напоминает. – Ты встречала ее в последние недели? Я знала Миа гораздо раньше. – Да. Она была тогда выжившей. Наверное, ее геймер закончил курс лечения? Деклан кивает, и в груди у меня что-то сжимается. Миа пропала после того, как ее пырнули в живот во время спасательной экспедиции в Гадюшник. Я волновалась за нее, хотя, конечно, вслух ничего не говорила. Она не оставила записки, не объяснила, почему уходит, но остальным это не показалось странным. И вот теперь… Я допиваю последний глоток воды. Горло так сильно свело, что мне с трудом удается его проглотить. Теперь она – людоедша, которой управляет сотрудник «Лан корп». – Будто в дурном сне… И знаешь, что самое ужасное? Деклан поднимает плечи и делает мне знак продолжать. – Я понятия не имею, кем бы стала, если бы меня не превратили в персонажа игры. Присоединилась бы к заступникам? Или я на самом деле агрессивна? Может, я была бы такой же, как Оливия? Жила бы в воображаемом кровавом мире? Деклан пододвигается поближе и берет меня за руки. – Ты бы такой не стала. Его шершавые пальцы смыкаются на моих запястьях. Я делаю вдох, затем выдох и внезапно понимаю, что разучилась дышать. – Сильно же они тебя искромсали, – шепчет он. – Обычно датчики вживляют аккуратно, но твои… Когда он трет большими пальцами сморщенные шрамы у меня на запястьях, по коже пробегает легкая электрическая волна. Его прикосновение похоже на удар тока. Волоски у меня на шее и руках встают дыбом, и мне хочется большего – гораздо большего… Надо быть осторожнее, иначе его прикосновение меня погубит. – Датчики… – повторяю я. Деклан поднимает мои руки, так что проникающий сквозь жалюзи свет падает на шрамы. – Все время забываю, что ты ничего не помнишь. Датчики передают в «Лан корп» информацию о состоянии твоего организма. Это что-то вроде аку-планшетов, только вживленных в тело. Они есть у каждого персонажа. Здесь. – Он проводит руками по моему телу и касается лодыжек. Я вздрагиваю. Потом прикладывает пальцы к сердцу. – И здесь. Во всех местах, до которых дотрагивается Деклан, мое тело покрыто грубыми шрамами. – Ты что-нибудь помнишь? В смысле, о процедуре? Отчетливо помню только одну процедуру – ту, которую проводила доктор Коста. Но тогда я находилась не в собственном теле, а в голове у Оливии. Жаль, что я не настолько доверяю Деклану, чтобы рассказать ему о регенераторе, похожем на гроб, и о холодных механических руках, восстанавливающих мое лицо. О том, как я очнулась, не в силах закричать, потому что легкие отказывались сжиматься или расширяться. И о новом воспоминании, которое всплывает у меня в голове в эту самую минуту. В нем мне удается закричать, и я кричу изо всех сил, потому что несколько врачей вживляют мне в тело датчики, втыкают в кожу острые иглы и быстро, взволнованно переговариваются. – …нужно поскорее ее приготовить. – Он сказал, что ее введут в игру сегодня вечером, и… – Говорят, она хорошо показала себя в «Войне». Десять убитых менее чем за три минуты. Оливия и Клавдия – это сила. Мои мысли возвращаются к настоящему, и я стискиваю зубы. Нет, не могу я рассказать обо всем этом Деклану, ведь он работает на ту самую компанию, которая искалечила мое сознание и тело. Я отодвигаюсь от Деклана, встаю на колени и засовываю руки в задние карманы джинсов. Затем поднимаю голову и, глядя прямо в его темно-серые глаза, говорю: – Ничего не помню. А почему ты спрашиваешь? – Просто я сбит с толку. – Из-за чего? – Из-за тебя. Из-за меня?.. – Что, трудно находиться рядом с человеком, чьи шрамы свидетельствуют о низости «Лан корп»? – Я замечаю, что дрожу. – Трудно находиться рядом с человеком, который думает сам за себя? – Я не смог бы тебя выносить, если бы ты не думала сама за себя – если бы ты была ею. У меня такое чувство, что мне взбалтывают мозг. Все только-только начинало становиться на места и вот уже снова развалилось на части. Хочется возненавидеть Деклана за то, что он разорвал мою логику на кусочки. Он снова подходит к окну, на этот раз с биноклем, который мы прихватили в баре. – Осталось недолго. Деклан прав. Скоро все кончится. Я стану свободной, а он навсегда исчезнет из моей жизни. * * * Мне снится Миа. Мы стоим на крыше кинотеатра, в котором когда-то жили. Я – на самом краю, наблюдаю за людоедами на другой стороне улицы. Она – позади меня. Что-то говорит. Смеется. Смеется надо мной. – Тебе никогда отсюда не выбраться! Она подходит ближе – я слышу, как шаркают ее ботинки. Мои плечи невольно напрягаются. Я сощуриваюсь, пытаясь разглядеть крошечную темную точку вдали. – Не говори так, – прошу я. – Не обманывай себя. Ты погибнешь, если уйдешь отсюда. Я качаю головой. Нельзя верить ее словам, даже если это всего лишь дурной сон. – Нет. Я погибну, если останусь. Наконец я поворачиваюсь к ней. Она стоит на расстоянии вытянутой руки. На лице – обычная для персонажа неживая улыбка, от которой меня уже начинает тошнить. Подбородок и шея густо измазаны кровью, словно покрыты толстым слоем невысохшей красной краски. |