Книга Жнец, страница 16 – Николай Кожуханов

– Аминь, святой дух, – затараторила она. – Что с вами случилось? Господи, боже мой!

Она навалилась на него и обхватила обеими руками, не давая ему двигаться, чтобы он не покалечил себя, при этом продолжая причитать.

Сколько длилась борьба, Антон не знал, но с каждой секундой, сдерживаемые Тамарой, его рывки становились все слабее и слабее, пока наконец не прекратились.

Увидев, что Антон успокоился, домработница встала с него и осмотрела.

– Со мной все хорошо, – просипел он, пытаясь присесть и натягивая на себя одеяло, чтобы скрыть наготу.

В комнате все было так же, как и во сне – разбросаны вещи, открыто окно. Антону стало стыдно. Он понял, что все произошедшее с ним только что – сон.

– Извините, – виновато произнес Антон.

– Да что вы, что вы! – опять скороговоркой выпалила Тамара. – Это вы меня извините. Я, кажется, вас немного помяла. Но я не специально, боялась, что вы с кровати упадете и не ровен час себе что-нибудь сломаете. Слава богу, все обошлось.

Она вздохнула и уставилась на Антона. Оба молчали и пауза начала затягиваться.

– Можно, я оденусь? – спросил Антон, надеясь, что женщина, наконец, уйдет.

– Да, да, – взмахнув руками, – ответила работница и быстро направилась к выходу. – Если что, я буду рядом за дверью. Зовите.

Антон дождался, когда Тамара закроет за собой дверь, встал с кровати и, собрав свою одежду, надел ее. Убираться в комнате не было сил, их окончательно отнял кошмар.

В коридоре у дверей стояла обеспокоенная Тамара.

– Вам помочь? – предложила она.

Антон отрицательно покачал головой.

– Я сам, – просипел он. – Вы в комнате приберите. Хорошо?

Опираясь о стенку, Антон кое-как добрался до ванной. Некоторое время он стоял, боясь зайти внутрь, но поборов свои страхи, все же зашел. Ничего пугающего или опасного в ванной не оказалось, умываясь, он с опаской поглядывал на свое отражение в зеркале и старался не наклоняться над раковиной. Холодная вода придала ему немного сил.

Антон вернулся в комнату. Тамара уже заканчивала там уборку, накрывая покрывалом кровать.

– А Лизы дома нет? – спросил Антон.

– Ой, – с испугом вскрикнула Тамара, поворачиваясь на голос гостя.

– Это опять я, – на всякий случай уточнил он.

– Да уж вижу, что вы, а не черт рогатый, – с упреком сказала она. – Елизавета Михайловна уехала поутру в город. Еще дождь моросил. Вас сказала не будить, а когда проснетесь передать, что она перезвонит вам, но, возможно, задержится до самого вечера. И что дом весь в вашем распоряжении.

Антон понимающе покачал головой.

– А со вчерашнего дня ничего поесть не осталось?

Тамара нахмурилась. Предположение гостя ее явно задело.

– Что значит, «поесть не осталось», – уперев руки в бока, возмущенно выпалила она. – У меня не вчерашнее, а свежее все, с пылу-жару. И первое, и второе, и пирожки, и ватрушки.

Уже через пару минут Антон сидел на кухне за столом и с удовольствием уплетал свежую выпечку, запивая ее крепким сладким чаем. Быть одному ему сейчас не хотелось, поэтому Антон отказался завтракать в обеденном зале, как предлагала Тамара, а решил побыть на кухне, на месте трудовой вахты работницы.

Еда понемногу восстанавливала силы, появилось желание поговорить.

– Тамара, а вы тут давно живете?

Домработница, которая пока Антон ел, хозяйничала на кухне, оторвалась от мытья посуды и ответила:

– С самого рождения и живу. Уже шестьдесят первый годок пошел. Тут, как говорится, родилась и крестилась и, вот, сгодилась.

Антон улыбнулся, отмечая необычную для него манеру разговора своей собеседницы.

– А что, больше нигде, кроме как здесь, у Лизы, вы не работали?

Тамара пожала плечами и сказала:

– Почему же не работала, работала. Начинала еще в колхозе, как и все, дояркой. Потом пошла на повышение, а тут перестройка, Союз почил в бозе, царствие ему, как говорится…

Вода почти заполнила всю раковину и она, прервав свой ответ, закрыла кран, после чего продолжала:

– Дальше было туго. Работы нет, еды нет. А тут Михаил Павлович, папа Лизы, меня пригласил последить зимой за домом, а то сторож его, дед Иван, умер по осени, а нехорошо родовое гнездо без присмотра бросать. Так вот, за зимой – лето, а потом пошло-поехало. Дальше стройка началась. Я тут узбеками командовала, работать учила.

Тамара вздохнула, вспоминая о прошлом. Антон закончил есть и теперь только слушал домработницу.

– Умер Михаил Павлович, и хозяйкой стала Лизонька. Вот только ей нет дела до дома и хозяйства, занятая она очень. Первый раз за три последних года приехала.

– А раньше чаще бывала? – уточнил Антон.

– Да нет, – ответила Тамара. – Не часто, но бывала. А вот ее отец любил заезжать.

Она стала вытирать посуду и поинтересовалась: «А что с вами с утра-то было? Это болезнь какая, или кошмар приснился?»

– Кошмар, – ограничился он коротким ответом, а потом добавил, прочитав всплывшее в памяти стихотворение:

Как сладок сон, но горько пробужденье.

Не властны мы над бытием тогда,

Когда бегут беспамятства мгновенья,

Когда без тела странствует душа.

Антон встал из-за стола, размышляя, чем бы ему заняться до приезда Лизы, но тут вспомнил о том, что когда был на прогулке по селу, хотел узнать о странной постройке на речке. А его спутница говорила, что ответить на его вопрос может ее домработница. Поэтому Антон, решив удовлетворить свое любопытство, поинтересовался:

– А что за странный причал стоит на берегу ручья?

Тамара пристально посмотрела на Антона и вместо ответа спросила сама:

– А по какому поводу у вас возник такой интерес?

Антон пояснил ей, что его интерес, в общем-то, праздный, просто ему показалось странным, что помост возведен в таком месте. Также он уточнил, что Лиза не смогла ему объяснить, что это за постройка.

– Это ребятишки сделали, шалости ради, – неуверенным голосом проговорила Тамара. – Летом приезжают на каникулы, вот и играют там.

Антон удивился ответу, вспоминая из каких массивных бревен была сделана постройка.

– Да как у них сил-то хватило?

– А-а-а-а, – запнулась домработница, – так не одни же они возились. Им взрослые помогли.

Антон, удовлетворив свой интерес, уже направился к выходу из кухни, когда решил уточнить еще одну вещь.

– А зачем эти ребятишки там сена стог свалили?

Ответа не было. Он остановился и обернулся, поглядев на Тамару. Она стояла как вкопанная и молчала. Ее глаза расширились и выражали неприкрытый ужас. Правой рукой она держалась за сердце.