Онлайн книга «Леди полуночи»
|
Кейт всем ему обязана, абсолютно всем! Если бы не он… Без него она не представляла своей жизни. Сэмюэл, где ты? Вместо него в холле «Рубина королевы» стоял Эван и, глядя, как они спускаются по лестнице, приложил руку к груди, выражая тем самым восхищение. – Какое роскошное собрание дам! Эван выглядел тоже потрясающе: одетый в черный приталенный сюртук с жилетом, расшитым золотым шелком, он держался с достоинством настоящего маркиза. А черные перчатки… О, руки у него всегда были затянуты в какие-то немыслимо элегантные перчатки, и благодаря этому казалось, что они готовы к любому виду деяний, готовы быть щедрыми, чувственными, безжалостными. Когда Кейт спустилась в холл, он обратился к ней: – Все дамы уже уехали в каретах сэра Льюиса. Остались только наши, семейные кареты. Они вышли на лужайку перед домом, где уже дожидались в полной готовности две кареты, украшенные гербами Дру и с роскошными лошадями в упряжках. Эван подал руку тетушке Мармозет, помогая подняться в первую карету. За ней последовали Хэтти и Ларк. Когда маркиз махнул рукой кучеру, давая сигнал отъезжать, Кейт удивилась: – Значит, мы поедем вдвоем? – Вы против? – Дру помог ей сесть во вторую карету, поднялся сам и устроился на противоположном сиденье лицом к ней, так чтобы не касаться ее платья. – Я надеялся, что нам удастся поговорить наедине. Перед балом. – О! – откликнулась Кейт, когда карета тронулась. – Очень удачно. Я тоже на это рассчитывала. Он улыбнулся. – Рад, что наши желания совпали. – Мне очень нужно… – произнесли они одновременно в унисон. И оба засмеялись. Дру сделал приглашающий жест рукой в перчатке. – Пожалуйста. Вы первая. – Эван, я не уверена, что сегодня нужно делать объявление о нашем родстве. Он некоторое время молчал, и Кейт показалось, что она все испортила, потом неожиданно заявил: – Я согласен. – Правда? – Я предпочту объявить вас своей будущей женой. От удивления Кейт чуть не потеряла дар речи. – Что? – Именно поэтому мне нужно было поговорить с вами наедине. В смысле, я хотел попросить вас выйти за меня. – Но почему? Вы же не… – Она попыталась начать заново. – Эван, мне не кажется, что вы испытываете ко мне такие чувства. – Вы мне очень нравитесь, Кейт. У нас с вами есть общие интересы, и мы прекрасно поладим. Если бы у меня не было уверенности в том, что нам удастся прожить счастливую жизнь, я бы никогда не сделал вам предложение. – Но есть ведь что-то еще. – В ней вдруг сработала интуиция. – Какая-то другая причина для вашего предложения. – Не хочу обижать вас увертками. – Он наклонился к ней. – Я говорил вам, Кейт, что существует еще и наследство. Она кивнула. – Но ничего не сказал о его размерах. – Так сколько же там? – Кейт заметила, как он забеспокоился. – Точно? Эван посмотрел ей прямо в глаза. – Вы получите все, Кейт. Все! За мной останется Роксфелл. Это поместье – неотчуждаемая собственность, которая получена вместе с титулом маркиза. За исключением этого все, чем владеют Грамерси, перейдет к вам. А это восемь усадеб и несколько сот тысяч фунтов. Кейт схватилась за край сиденья. – Но… мне это не нужно. Что я буду делать со всем этим богатством? Собственность таких размеров требует постоянного внимания, и есть вы, кто занимается этим делом каждый день. – Она крепко зажмурилась. – А что насчет доходов Хэтти? Или приданого Ларк? А содержание для тетушки Мармозет? – Все в ваших руках. Я разместил деньги в различных фондах, отдав их в доверительное управление. Но срок действия соглашения истекает. Юридически деньги не принадлежат мне, и я не имел права ими распоряжаться. – Боже! О, Эван! Он стиснул пальцами переносицу. – Теперь вы понимаете головную боль, которая не давала мне спать по ночам. – Отсюда агрессивность, – прошептала Кейт. – Вот именно. – Эван опустил руку и горько улыбнулся. – Я больше не в силах притворяться. Меня одолевает жуткая тревога за будущее нашей семьи. Не за себя – за братьев и сестер. Грамерси всегда были слегка чудаковаты, но благодаря богатству нам прощали эксцентричность поведения. – И это положение изменится. Даже не будучи юристом, Кейт понимала дилемму, стоявшую перед Эваном. Если она выйдет за Торна, все состояние семьи утечет из рук Грамерси. У Эвана не окажется средств, чтобы защищать и поддерживать членов семьи. Они все станут ее иждивенцами или – если она выйдет замуж – иждивенцами Торна. Вот это будет весьма неловкая ситуация. – Если бы мне только знать о вас! – Он уставился в окно кареты. – У нас была и другая собственность по материнской линии. За границей по большей части: в Индии, в Вест-Индии. Потом Бент отправился туда проверить, как там обстоят дела, и вернулся назад… совершенно другим человеком. Я распродал все земли несколько лет назад, не желая больше иметь дел с плантациями и рабством. Земель и здесь, в Англии, было вполне достаточно – я так думал. – Вы думали правильно, – решительно сказала Кейт. – И поступали правильно. Я вас не брошу. Мы найдем какое-нибудь решение. Могу ли я просто отказаться от наследства или вернуть его назад? Он улыбнулся. – Боюсь, это не так просто. – А что, если я уеду? – Это могло бы решить обе проблемы. Она отправится в Америку с Торном, а Эван останется главой семьи. – Я могу уехать из страны. Или остаться здесь, в Спиндл-Коув. Нет никакой нужды ставить всех в известность о моем существовании. – О вашем существовании знаю я! Мы все знаем, и это будет неправильно. Кейт, я хочу спасти будущее моих братьев и сестер, но при этом не собираюсь загубить наши души. Мы не можем просто отрицать факт вашего существования, потому что это будет означать, что мы не верим в любовь, которая соединяла ваших родителей, в их любовь к вам. Вы же этого не захотите. Да. Здесь он прав. – Мы тоже этого не хотим, – продолжал Эван. – И главное, Кейт. Поверенные знают о вас. Юридическая процедура запущена. Если вы теперь исчезнете… Имущество будет арестовано по суду, и нам придется ждать семь лет, чтобы обжаловать это решение и объявить вас мертвой. – Он поморщился. – Поэтому, пожалуйста, не забивайте голову подобными мыслями. – Но это абсолютно несправедливо! – возмутилась Кейт. – Вы были так щедры и добры ко мне, а теперь должны заплатить за это чудовищную цену. – Вы единственная, кто несправедливо пострадал, – возразил Эван. – Думайте об этом именно так. |