Книга Атаман царского Спецназа, страница 30 – Юрий Корчевский

Я кивнул.

– Да ты герой просто! А велика ли у тебя ватажка?

– Кроме меня – трое еще.

– Да-да, в донесении так и написано.

Я понял, что он меня проверяет. Тоже, НКВД нашелся! Может, ты и хитер, да я из двадцать первого века, знаем, проходили. Такие уловки хороши для недалекого и необразованного, к коим я себя не относил.

– Ладно, – что-то решил для себя Адашев. – Есть такой князь – Владимир Старицкий, его подворье на стрелке Москвы-реки и Яузы. Дальний родственник государя нашего, пусть будут долгими его годы. Так вот есть подозрение, что сношается сей князь с ливонцами. Ты грамотен ли?

Я кивнул.

– Смотри-ка! – удивился Адашев. – Так вот в путевом дворце князя, что по Смоленской дороге, думается мне, пергаменты важные от ливонцев должны быть.

Я не выдержал, перебил:

– Коли пергаменты важные, здесь, в Москве, их хранить будет.

Адашев внимательно на меня посмотрел:

– Еще и умен, похвально. Так вот документов этих в московских хоромах нет, за это ручаюсь. Возьмешься ли за это дело?

– Попробовать могу, но коли грамот сих в путевом дворце нет – не взыщите.

Адашев кивнул.

– Завтра выезжай, князь будет в Москве еще несколько дней; время есть, но немного. Как вернешься – сразу ко мне. А пока – прощай.

Вышел я от Адашева в смятенных чувствах. Выполнить поручение – опасно. Наверняка в путевом дворце сильная охрана, если схватят, повесят без суда, как татя. А если и не повесят – князю передадут, известное дело, не вино пить – в руки ката, чтобы пытками выведать, зачем полез во дворец.

Пренебречь поручением Адашева – чревато, ведь я уже знаю о тайных дворцовых делах, пусть и самую малость. Найдут потом мое тело в Москве-реке, если вообще найдут. И на кой черт меня понесло к дьяку? Любопытство подвело, наверное. Пока шел к дому, раздумывал, что делать и как поступить? В конце концов решил взять своих ребят, съездить на место, разузнать – разведать, может, что и сладится.

Решив так, я успокоился и повеселел. По пути зашел домой к Алексею, попросил его предупредить Кирилла и Сергея – завтра с утра в путь, при оружии. Поскольку коней у нас не было, зашел на торг, нанял возчика с санями.

Выехали с утра. Ехать было недалеко, верст десять. Сытая лошадка бодро тянула сани. Чтобы размяться, периодически спрыгивали с саней и бежали сзади. В деревушке Марфино оставили сани с возчиком, сами пошли пешком – полчаса ходьбы всего до путевого дворца.

Из-за пригорка показалось высокое, в два поверха, деревянное здание, окруженное высоким забором. По обе стороны от дворца, уже вне территории, теснились небольшие избы крестьян.

Мы сошли с дороги, углубились в лес, идя след в след. Выйдя на опушку, укрылись за деревом и стали разглядывать дворец. Поскольку хозяина не было, челядь лениво передвигалась по двору; с пригорка двор проглядывался великолепно. Я высматривал, нет ли где слабых мест, возможности проникнуть в здание, и пока не находил. Даже обнаружил неприятную для себя вещь – собак. Если человек ночью может и не увидеть, то собака обязательно учует, поднимет тревогу. Я в задумчивости теребил бородку, ничего разумного в голову не приходило. Хлопцы мои стояли рядом, тоже разглядывая дворец.

– Атаман, на кой ляд нам эти хоромы? Мы их что, штурмом брать должны?

– Нет, наоборот, мне надо по-тихому в дом попасть.

– Ты никак татем стать решил? Тогда мы тебе не помощники.

– Нет, ребята, воровать я ничего не собираюсь, можете мне верить. Разве я давал повод усомниться в этом? Мне надо бумаги посмотреть, только и всего.

– Велико дело – бумаги посмотреть. Возьми на торгу и смотри сколько угодно.

– Так, дело не обсуждать. Коли не нравится, я никого не держу, сам справлюсь. Только думал я – мы боевые побратимы, а на поверку оказалось – шелуха.

Сзади обиженно засопели. После некоторого молчания кто-то тронул за плечо:

– Слышь, атаман, извини. Не подумавши сказали. Говори, что делать.

– Сказал бы, да и сам пока не знаю.

Голос подал Кирилл:

– Давай мы у ворот драку понарошку устроим, отвлечем внимание, ты и проскочишь.

– Днем я вряд ли незамеченным пройду, а если драку ночью устраивать – очень подозрительно будет.

Постепенно в голове сформировалась мысль.

– Так вот что, парни: надо найти земляное масло. Помните, как в Ливнах? Устроим пожар.

Парни переглянулись – пожар был самым страшным бедствием городов. Деревянные постройки горели жарким пламенем, а поскольку дома в городе стояли плотно, в скором времени пожаром оказывалась охвачена вся улица, и часто выгорала значительная часть города.

– Нет, дом и деревню жечь не будем. Подожжем забор, все холопы кинутся тушить, в суматохе я и проскочу, тем более в переполохе на лай собак никто внимания не обратит.

– Ну, коли так, – облегченно вздохнули хлопцы.

Полдня ушло на поиски по окрестным селениям земляного масла. Нашли небольшую корчажку, должно хватить.

Снова вышли на опушку. Дворец погружался в темноту, электричества не было, телевизоров – тоже; стемнело – все ложились спать, чего попусту лучины или светильники жечь, но и вставали рано, сразу после восхода солнца.

Решили так: хлопцы обольют забор нефтью в нескольких местах, подожгут и сразу уходят; когда забор разгорится и возникнет суматоха, я проникну в дом. Сколько я там пробуду и как выберусь – будет видно по обстоятельствам, поэтому, чтобы не привлекать внимание, хлопцы уходят в соседнюю деревню, где остались сани, и сидят в теплой избе, ожидая меня. С собой я брал только нож и масляный светильник. Сабля и топор мне только будут помехой.

Наступила ночь, изредка побрехивали собаки в деревне. Темно, лишь взошедшая луна скупо освещала местность.

– Пора!

Парни перекрестились, хором пожелали мне удачи и ушли. Я стоял на опушке, глядел на темные дома, но так и не смог увидеть хлопцев. Неожиданно в нескольких местах появилось пламя – забор загорелся. Какое-то время было тихо, затем в доме захлопали двери, раздались крики. Пора и мне на выход.

Я вышел на дорогу, навстречу мне бесшумными тенями поднимались мои товарищи. Я скинул им на руки свою шубу – уж больно тяжела, да и движения сковывает – и налегке, только в кафтане, пошел к дому.

Пожар пока никто не тушил, по двору лишь бестолково метались люди, а уж от женских криков и визга происшествие казалось вселенской катастрофой.

Я обежал забор, зашел сбоку. Никого. Просочился сквозь высокий тын, оказавшись во дворе. Мама родная, по двору метались полуодетые холопы, то хватаясь за ведра, то крича:

– Багры давайте!

Полное броуновское движение; организатора не нашлось, да мне это и на руку. Бочком, укрываясь от лишних взглядов, подошел к бревенчатой стене, вжался и оказался во внутренних покоях. В доме было пустынно, все были на улице. Почти бегом пробежал по коридору, распахивая двери: людская, спальня, кухня, кладовая – не то. По лестнице метнулся на второй этаж, снова открываю двери: гостиная, трапезная, спальня – не то. Оп! Закрытая дверь. Посмотрим. Я сунул голову сквозь стену – кабинет. Мне туда. Прошел. От горящего забора через слюдяные оконца проникало достаточно света, чтобы сориентироваться. Почти в центре большой комнаты стоял стол, слева от него, у стены, нечто вроде бюро. Мне – туда. Подошел, открыл крышку – пергаменты, стопка чистой бумаги, чернильницы, перья, песочница для осушения написанного. Никаких документов нет. Сбоку ящички. Дернул один, другой – закрыто. И что занятно, нигде ни замочков, ни скважины для ключа. Не иначе, хитрый запорчик где-то есть.