Книга Мидлмарч: Картины провинциальной жизни, страница 124 – Джордж Элиот

О вере спор не заводил,

Страной не управлял.

Хоть скромен и безвестен он,

Где без его труда

Искусства были б, и закон,

И наши города?

Наблюдая действие хотя бы даже электрической батареи, нередко бывает необходимо переменить место и исследовать данную смесь или сочетание элементов на некотором расстоянии от точки, где возникло интересующее нас движение. Сочетание элементов, к которым я обращаю взгляд теперь, это семья Кэлеба Гарта, завтракающая в большой комнате с картами на стенах и письменным столом в углу, – отец, мать и пятеро детей. Мэри в ожидании места жила пока дома, а Кристи, старший из мальчиков, получал недорогое образование и ел всухомятку в Шотландии, так как, к большому разочарованию отца, предпочел книги его возлюбленному «делу».

Пришла почта – девять дорогих писем, за которые почтальону было уплачено по три и по два пенса. Мистер Гарт отодвинул чай и жареный хлеб и принялся читать их одно за другим, укладывая затем стопкой. Иногда он покачивал головой, а иногда кривил губы во внутреннем споре, и все же не забыл срезать большую красную сургучную печать, которую Летти тотчас схватила с быстротой терьера.

Остальные продолжали спокойно разговаривать – когда Кэлеб бывал чем-то поглощен, он замечал окружающих, только если они толкали стол, на котором он писал.

Два письма из девяти предназначались Мэри. Она прочитала их и передала матери, а сама рассеянно поигрывала ложечкой, пока вдруг не вспомнила про рукоделье, которое лежало у нее на коленях.

– Ой, Мэри, да не начинай ты снова шить! – воскликнул Бен, ухватив ее локоть. – Лучше вылепи мне павлина! – И он протянул ей комочек хлебного мякиша, который нарочно для этого разминал.

– Нет уж, баловник! – ласково ответила Мэри и чуть-чуть кольнула иголкой его руку. – Вылепи его сам. Ты же столько раз видел, как я это делаю. И мне надо докончить платок. Розамонда Винси выходит замуж на будущей неделе, и без этого платочка свадьбе не бывать! – весело докончила Мэри, которую эта фантазия очень насмешила.

– А почему не бывать, Мэри? – спросила Летти, серьезно заинтригованная этой тайной, и так близко придвинулась к сестре, что Мэри приставила свою грозную иглу к ее носу.

– Потому что он входит в дюжину и без него платков будет только одиннадцать, – с самым серьезным видом объяснила она, и Летти удовлетворенно отодвинулась.

– Ты что-нибудь решила, деточка? – спросила миссис Гарт, откладывая письма.

– Я поеду в Йорк, – ответила Мэри. – В школьные учительницы я все-таки гожусь больше, чем в домашние. Учить целый класс мне приятнее. А учительницей так или иначе я стать должна, ведь ничего другого мне найти не удалось.

– По-моему, в мире нет более чудесного занятия, чем учить, – произнесла миссис Гарт с легким упреком. – Я бы еще могла понять такое нежелание, Мэри, если бы ты была невежественна или не любила детей.

– Наверное, мы неспособны понимать, почему другим не нравится то, что нравится нам, – сказала Мэри довольно резко. – Я недолюбливаю тесные классные комнаты. Мир за их окнами влечет меня гораздо больше. Такой уж у меня неудобный недостаток.

– А наверное, очень скучно без конца учить девчонок, – сказал Альфред. – Они все такие пустышки и ходят парами, как в пансионе миссис Боллард.

– И ни в одну стоящую игру играть не умеют, – сказал Джим. – Ни бросать, ни прыгать. Конечно, Мэри это не нравится.

– Э? Что Мэри не нравится? – спросил Кэлеб, откладывая письмо, которое собирался вскрыть, и глядя на дочь поверх очков.

– Возиться со всякими пустышками, – ответил Альфред.

– Тебе предлагают место, Мэри? – мягко сказал Кэлеб, глядя на дочь.

– Да, папа. В одном пансионе в Йорке. Я решила согласиться. Условия намного лучше, чем в остальных местах. Тридцать пять фунтов в год и дополнительная плата за уроки музыки – учить малышек барабанить по клавишам.

– Бедная девочка! Я бы предпочел, чтобы она осталась дома с нами, Сьюзен, – сказал Кэлеб, бросая жалобный взгляд на жену.

– Мэри может быть счастлива, только исполняя свой долг, – нравоучительно произнесла миссис Гарт в полном убеждении, что она свой долг исполнила.

– Какое же это счастье – исполнять такой дрянной долг! – воскликнул Альфред, и Мэри с отцом беззвучно засмеялись, но миссис Гарт сказала строго:

– Милый Альфред, постарайся найти более пристойное слово, чем «дрянной», для всего того, что ты находишь неприятным. А ты подумал, что Мэри таким образом будет зарабатывать деньги и для того, чтобы ты мог поступить к мистеру Хэнмеру?

– По-моему, это очень плохо. Но сама она друг что надо! – сказал Альфред, встал со стула, обнял Мэри за шею и поцеловал.

Мэри порозовела и засмеялась, но не сумела скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Кэлеб поглядел на нее поверх очков, поднял брови с выражением, в котором радость мешалась с огорчением, и опять взял невскрытое письмо. А миссис Гарт довольно улыбнулась и не сделала замечания Альфреду за вульгарное выражение, несмотря даже на то, что Бен немедленно его подхватил и принялся распевать: «Она друг что надо, что надо, что надо!», отбивая кулачком бойкий ритм на плече Мэри.

Впрочем, миссис Гарт было теперь не до него: она не сводила глаз с углубившегося в письмо мужа, встревоженная растерянным изумлением на его лице. Однако Кэлеб не любил, чтобы его отрывали от чтения, и она с беспокойством ждала, но он вдруг весь задрожал от веселого смеха, снова заглянул в начало письма, прищурился над очками и сказал негромко:

– Ну, что ты скажешь, Сьюзен?

Она подошла к нему, положила руки ему на плечи, и они прочли письмо вместе. Сэр Джеймс Четтем осведомлялся, не согласится ли мистер Гарт взять на себя управление его фамильными землями во Фрешите и других местах, и добавлял, что имеет поручение от мистера Брука узнать, не захочет ли мистер Гарт одновременно вновь стать управляющим Типтон-Грейнджа. Баронет в весьма лестных выражениях объяснял, что сам он очень желал бы, чтобы земли Фрешита и Типтон-Грейнджа находились в ведении одного лица, и выражал надежду, что условия такого двойного управления окажутся приемлемыми для мистера Гарта, которого он будет рад видеть во Фрешит-Холле в двенадцать часов на следующий день.

– Он пишет очень любезно, так ведь, Сьюзен? – спросил Кэлеб, поднимая глаза на жену, которая прижалась подбородком к его затылку и ущипнула его за ухо. – А Брук сам меня просить не захотел, – добавил он, беззвучно рассмеявшись.

– Вашему отцу воздали должное, дети, – сказала миссис Гарт в ответ на взгляд пяти пар устремленных на нее глаз. – К нему обращаются с просьбой вернуться те самые люди, которые много лет назад отказали ему от места, а это значит, что он исполнял свои обязанности хорошо и без него не могут обойтись.

– Как без Цинцинната! Ура! – завопил Бен и оседлал свой стул в твердой уверенности, что сейчас ему за это ничего не будет.