Онлайн книга «Единственные»
|
Память отчего-то подсунула ей Бориса Петровича… Как он там? Кто-то давным-давно при ней говорил, что он так просто не женится. Кто-то из его друзей. Ну, мало ли что сморозит подвыпивший мужик? Стало любопытно – неужели так-таки и не женился? И злорадство подало голос: вот бы напоролся на стерву! Лида по натуре не была злорадной, но добра Козлу Петровичу не желала. И чем дальше – то есть, чем меньше оставалось шансов устроить свою жизнь, – тем хуже она о своем бывшем думала. А он, Борис Петрович, сидел в гостях у соседа Леньки и пил. Ленька был потомственный алкоголик, добрейшей души человек, и он приютил Бориса Петровича на трое суток, когда тот смертельно разругался с женой. Оказалось, Валентина умеет орать, визжать и швыряться посудой. Жена была неправа. Она утверждала, что Борис Петрович ее обманул и предал. Что он столько лет водил ее за нос. Что просто пользовался ею самым наглым образом. А он же был совершенно не виноват. Валентина хотела второго ребенка. В ней проснулась тоска по маленькому. Сын вырос, стал плечистым и высоким, у него появилась своя жизнь и даже подруга – года на четыре его постарше. Сын раза два в неделю уже не ночевал дома. А Валентина чувствовала, что ее обокрали. Унесли, спрятали маленького кудрявого мальчика, подсунули взамен этого непонятного верзилу, а она и нарадоваться на малыша не успела! Какая радость, когда ребенок в пятидневке? Борис Петрович очень старался. Вел идеально здоровый образ жизни, старался соответствовать загадочному календарю, который завела Валентина, отмечая там дни опасные и безопасные. Ребенок все никак не получался. Валентина пошла по врачам. Ей сказали: женщина, с вами все в порядке, пусть муж проверится. – И со мной все в порядке! – обиделся Борис Петрович. – Вон, не всякий молодой еще за мной угонится! – А у тебя дети есть? – спросила Валентина. Борис Иванович чуть было не ответил: откуда я знаю, наверно, есть! Этот лихой моряцкий ответ у него обычно сам изо рта вылетал, особенно в мужской компании. Но сейчас нужно было сказать что-то серьезное, успокоить Валентину. И очень кстати вспомнилась Лида. – Д-да, есть… – не слишком уверенно сказал он. – Мальчик или девочка? – Не знаю. Я когда оттуда уезжал – она была беременна. А потом мы не виделись. – Что же так? – Молодой был, дурной. Испугался, – честно признался Борис Петрович, хотя молодым мог бы назваться со скрипом, ему тогда стукнул тридцатник. – Это правда? Или врешь? – Правда. Чего мне врать… Еще несколько месяцев жили мирно, потом Валентина пристала – прилипла, как банный лист к заднице: проверься да проверься! Чуть ли не за ухо повела его по врачам. Наконец нашелся один старый хрен, учинил совершенно гестаповский допрос, и Борис Петрович сознался – был простатит, вроде бы как-то залечили. Но старый хрен в белом халате не унимался, во все сунул нос, и оказалось, что он морской быт знает неплохо. – И когда же ты, чудак, так хорошо намотал на винт? – попросту спросил он. – Да была одна прошмандовка… – Борис Петрович вздохнул. – Убить ее мало. – Да. Мало. Бабы обычно знают, когда у них гнойный триппер. А лечил тебя фельдшер аспирином и марганцовкой! – Да что на судне было – тем и лечил! – Так что общими усилиями они, прошмандовка с фельдшером, тебя и лишили потомства. – Как? Совсем? – Совсем. – Черт, что же я жене скажу? – Другую жену найдешь. Есть которым дети уже не нужны, сколько надо нарожали. Избавишь страну от двадцати абортов. – Да я к этой привык… И действительно – привык. Валентина была хорошей хозяйкой. Лида бы так не смогла. Лида привыкла жить небогато. Дай ей хоть миллион – она разве что пойдет на базар и купит базарную курицу вместо магазинной, а дома на столе будет все та же жареная на сале картошка с луком. И прочее в том же духе – немаркое пальто вместо светлой дубленки, которую извазякаешь – сам не отчистишь, дешевое постельное белье, потому что не все ли равно, какое? А Валентина, трудясь в ресторане, привыкла равняться на богатых. Она знала, как должна выглядеть квартира зажиточного мужчины и как должна выглядеть его жена. Она могла заплатить деньги дворнице, чтобы та отдраила перед праздником кухню до зеркального блеска. Но и сама могла взять тряпку в руки и показать высший класс уборки. А уж что она ставила на стол – так это и английскую королеву на ужин пригласить не стыдно. Очень не хотелось расставаться с такой Валентиной… Но Валентина вошла в то самое состояние, когда доводы рассудка отлетают от головы, как мелкий гравий на большаке – от борта грузовика. Скандал она закатила бешеный – видно, недовольство копилось долго, и не только в ребенке было дело. А когда Борис Петрович, совсем обалдев, велел ей ехать на курорт и там обзавестись ребенком, – вот тогда тарелки и полетели. Он клялся, что примет этого ребенка, как родного, и будет кормить-поить, одевать-обувать, но Валентина и слышать не желала. Пришлось просить политического убежища у Леньки. – Бабу я тебе приведу, – обещал Ленька. – Добрую, теплую… Будет с тобой жить… Ну?.. Но Борис Петрович не хотел бабы. Потом они с Валентиной временно примирились, но развод был неотвратим. Естественно, умная Валентина пыталась оторвать побольше, но и Борис Петрович был не дурак – про все его сберкнижки она даже не знала. Кроме того, умные люди, с которыми он иногда беседовал, намекнули ему, что пресловутая Перестройка – это не торжественное шествие под разноцветными знаменами в светлое коммунистическое будущее, это грядущий кавардак, и лучше бы деньги обратить во что-то незыблемое – скажем, купить дом. Борис Петрович, когда началась вся суета с кооперативным движением, вложился в видеосалоны. Про этот бизнес Валентина не знала, она считала, что супруг зарабатывает только в компьютерной фирме. Он и зарабатывал – там шла активная торговля факсами и принтерами какой-то загадочной сборки, дело оказалось очень выгодным. Борис Петрович числился заместителем президента – время было такое, что все, вложившие деньги в дело, называли себя президентами компании. Но основной капитал принадлежал ему, доходы капали в его карман, а официального президента он завел из осторожности – мало ли какой новорожденный закон окажется нарушен, так чтоб было кого подставить. Поразмыслив, Борис Петрович решил: в случае чего без видеопорнухи и даже без принтеров человечество обойдется, а вот жрать оно хочет каждый день, и желательно – три раза. Так что нужно вкладываться в продукты – с ними не пропадешь. Вот те же «Сникерсы» – разлетаются со свистом, иная мамаша ребенку яблок не купит, а «Сникерс» у него будет. Опять же – йогурты. Советскому человеку, выросшему на кефире, йогурт в маленькой баночке с картинкой – уже прямо подарок со стола американского президента. А есть еще маргарины, которые лучше местного сливочного масла, есть сыры, да что сыры?! Гречка! Вот оно, золотое дно! Гречка, которая сейчас – по талонам, не больше двух кило в одни руки! |