Онлайн книга «Загадочная Шмыга»
|
Почему-то в тот день был дневной спектакль. Почему-то в кассе нашелся билет. И почему-то совсем недалеко от сцены. Почему-то именно в этот день мне очень хотелось, чтобы герой Владимира Андреева все-таки узнал героиню Татьяны Шмыги, чтобы оба они обрели наконец-то то, что потеряли так много лет тому назад. Ведь не зря же Леонид Зорин столкнул их вновь на том самом перекрестке. Пусть и в зале ожидания одного из аэропортов. Не узнал. Не обрели… …Финальные слова актрисы потонули в аплодисментах. Зал встал. Женщины вытирали заплаканные глаза. Мужчины выглядели потерянными. Я поймала на себе взгляд актрисы, стоящей на сцене. Он был удивленным. Вряд ли она меня узнала, подумала я и… улыбнулась сквозь слезы. В фойе, перекинув плащ через руку, вдруг услышала: — Простите, вы — Лада? — Билетерша осторожно тронула меня за руку. — Да, — меньше всего я была в тот момент расположена к разговору. — Вас Татьяна Ивановна просила зайти… — Что? — от неожиданности я чуть не подпрыгнула. — Пойдемте. Она вас ждет. — Татьяна Ивановна, извините, но я сегодня без цветов, — начала лепетать я после традиционных приветствий. — У вас что-то случилось, — констатировала актриса. — Нет-нет, все в порядке. — Лада, — голос Татьяны Ивановны стал строгим. — Зачем вы меня обманываете? Я весь спектакль наблюдала за вами, я видела ваши глаза, полные слез. И не надо мне говорить, что вы плакали по ходу действия спектакля. Простите, — она осеклась на полуслове, — я не имею права так настойчиво вторгаться в вашу жизнь… Она шагнула мне навстречу и прижала к себе. — Это вы меня простите! — Ее участие настолько меня тронуло, что я не выдержала. Силы закончились. Монолог о собственном перекрестке длился долго. Татьяна Ивановна слушала не перебивая, в какие-то моменты лишь крепче прижимала к себе. Белый батник, в котором она выходила на сцену, намок от моих слез. Несколько раз открывалась дверь ее гримерной. Господи, я же ничего про вас не знала. Знаешь что, — тогда впервые она назвала меня на «ты» и вновь осеклась, — пойдемте погуляем. Проводите меня до дома. Я подняла на актрису заплаканные глаза. — Все будет хорошо! Будем жить! — Она улыбнулась. Гуляли мы долго. И разговаривали, разговаривали, разговаривали. Она не произносила дежурных фраз, не успокаивала, не давала никаких советов. Потому что, как мудрая женщина, прекрасно понимала — в таком состоянии я ее просто НЕ УСЛЫШУ Не касаясь напрямую определенной темы, Татьяна Ивановна словно заговаривала мою боль. На какой-то миг мне показалось, что она совсем прошла. Остановившись возле ворот ее дома, услышала: — Пойдемте чаю попьем! — Мне неудобно, Татьяна Ивановна. Я и так отняла у вас много времени. — А я у вас отниму еще немного. — И она увлекла меня во двор. Сидя за столом в ее уютной гостиной и слушая историю о ее перекрестках, в какой-то момент я вдруг почувствовала, что стало легче дышать, пружина, сжимавшая мое сердце, разжалась. Из него словно выскочила маленькая льдинка. — Родители меня научили тому, что главное в этой жизни — сохранить достоинство. Это порой бывает сложно, но очень важно — не потерять себя. Вам себя упрекнуть не в чем. А в остальном — Бог нам всем судья. И после некоторой паузы, словно стряхнув с себя воспоминания: — Вот теперь и вы обо мне много что узнали… Будем жить? — полувопросительно-полуутвердительно поинтересовалась она. Я кивнула в ответ. Она могла бы «не заметить» меня со сцены, могла бы после спектакля уйти домой, потому что устала, потому что надо отдохнуть, многое могла бы сделать, но не сделала. Наверное, у нее были какие-то другие дела, но она их отложила. Потому что увидела мое состояние и не смогла пройти мимо. И протянула руку помощи. И вытащила меня из тьмы неверия и разочарования. Просто вытащила, и все. «Все будет хорошо!» и «Будем жить!» — Актриса не любила жаловаться. Ни на проблемы, ни на здоровье. Однажды как-то пошутила: «У меня температура всегда 35 и 3. Вот такая я холоднокровная». Все остальное она тщательно скрывала, и лишь самые близкие люди знали, чего стоило ей порой выходить не только на сцену, но иногда и просто на улицу, как тяжело иногда было садиться за руль автомобиля, как невыносимо было расстаться с любимой дачей, с которой связано столько воспоминаний. Я навсегда испорчена Татьяной Ивановной. Ее талантом, ее голосом, ее походкой, ее шармом. Театр опустел без нее. Да простят меня другие актрисы. Каждая из них по-своему прекрасна, но… «Не кончается жизнь никогда», — пела ее Джулия Ламберт. О том, что она тяжело больна, актриса не хотела говорить никому. Не могла позволить себе, чтобы ее видели немощную — друзья, коллеги, журналисты. Не о себе думала Татьяна Ивановна в последние дни, а о нас — ее зрителях. Такой она и осталась в нашей памяти: великой актрисой и уникальной женщиной. Единственной королевой в своем королевстве. Меняются репертуары, Стареет жизни ералаш. Нельзя привыкнуть только к дару, Когда он так велик, как ваш. Он опрокинул все расчеты И молодеет с каждым днем, Есть сверхъестественное что-то И что-то колдовское в нем… Словно о ней написал эти замечательные строки Борис Пастернак. «Я хочу поблагодарить всех, кто принял сегодня участие в моем спектакле, — говорила Татьяна Ивановна от лица своей героини Джулии Ламберт. — Тебя, Майкл! Тебя, Джимми! Вас — Эвис! Я благодарю всех!» …Я же хочу поблагодарить всех, кто помог мне в работе над этой книгой: • композитора и дирижера Анатолия Кремера; • директора Государственного академического театра «Московская оперетта», заслуженного деятеля искусств России Владимира Тартаковского; • заместителя директора Государственного академического театра «Московская оперетта», заслуженного работника культуры России Валерия Сазонова; • народного артиста РСФСР Юрия Веденеева; • преподавателя вокала в ВТУ имени Щепкина, заслуженного работника культуры России, профессора Марину Никольскую; • солиста Государственного академического театра «Московская оперетта» Дмитрия Шумейко; • концертмейстера Государственного академического театра «Московская оперетта» Людмилу Семешко; • заведующую литературной частью Государственного академического театра «Московская оперетта» Аллу Туеву; |