
Онлайн книга «Пастухи чудовищ»
Коридорчик вилял то в одну сторону, то в другую, разветвлялся ступенчатыми ходами: налево – вверх, направо – вниз. Настоящий лабиринт этот Монастырь! Это сколько же надо здесь прожить, чтобы научиться безошибочно ориентироваться?.. Первый поворот, второй… Ага, вот и моя лестница. Разогнавшись по выщербленным ступенькам, я вылетел в небольшой дворик, огороженный невысокой – по подбородок мне – стеной. За стеной голубели неподвижные воды Белого озера. Сначала я посетил туалет. Никаких тебе деревянных щелястых будок – добротное каменное строение на десяток кабинок, нечистоты из которых сливаются вниз по скале. Умывальня – под стать отхожему месту. В смысле основательности сооружения, я имею в виду. Большая насосная колонка с широким краном, откуда вода поступает в резервуар вроде обычной раковины. Внизу – еще один резервуар, побольше – на тот случай, видимо, если первый переполнится. И, наконец, еще ниже – вообще огромный, настоящий бассейн. Наименьший резервуар был наполовину полон, так что качать воду мне не пришлось. Я умылся, пожалев лишь о том, что не догадался спросить у Ветки, где можно разжиться мылом и зубным порошком. И, утершись полой футболки, отошел к стене, во всю длину которой тянулась сложенная из плоских камней скамья. Очень тихо было. Очень спокойно. Разве я мог когда-нибудь подумать, что есть на этом свете такое место, где никому и ничего не надо бояться? Где можно не закрывать окна на ночь и даже выйти прогуляться под звездами? В первую ночь мне, естественно, было не до прогулок. А вот вчерашними сумерками я, слегка оклемавшийся, спускался в этот же дворик. Со мной был Дега, но недолго. Все посматривал на часы, те самые, которые слямзил из бардачка внедорожника. Я спросил, куда ему спешить? А он, пробормотав какую-то невнятную отговорку, скоро умчался, оставив меня одного. Я еще долго стоял вот на этом самом месте, словно ребенок, коленями на скамейке, локтями опершись на кромку стены. Я вспоминал в ту ночь, как когда-то – давным-давно – мы с мамой стояли на нашем балконе, ждали папахена, который вот-вот должен был вернуться из рейса. И была такая же звездная темнота, и я был счастлив, что мне можно не ложиться спать, и что приезжает папахен (в той далекой жизни еще не папахен, а просто папа), и что сегодня состоится традиционная «раздача слонов». И мама, наверное, чтобы скоротать время, вдруг начала рассказывать мне, изнывающему в предвкушении, о звездах и о созвездиях, о том, как они называются и почему… Я следил за движением ее пальца и с удивительно безукоризненной ясностью различал всех этих Стрельцов, Пегасов, Дельфинов, Медведиц, Ящериц… И были они для меня тогда не просто скоплением мигающих сверкающих точек, соединенных невидимыми линиями, а вполне одушевленными сказочными существами, сонно и загадочно ворочавшимися в фиолетовой сочности неба, как в мягкой постели, доброжелательно подмигивающими мне оттуда… С неподвижного голубого стекла Белого озера в лицо мне вздохнул прохладный ветер. Я мокро прокашлялся, шваркнул рукой по глазам, вытер ладонь о джинсы. Хорошо, что сейчас меня никто не видит! Зашарил по карманам в поисках сигарет… И недоуменно моргнул. Не было сигарет. И зажигалка тоже куда-то подевалась. Это что такое-то? Я же точно помню, как захватил с собой и то и другое еще в келье! Я проверил карманы еще раз. Ничего. Да что происходит-то? И тут за моей спиной раздалось мерзкое рассыпчатое хихиканье… Это, конечно, был Дега. Очень довольный собой, победоносно ухмыляющийся, демонстративно вертящий в руках мои сигареты и зажигалку Дега. – Ничего не потерял? – осведомился он. – Дай сюда! Он отпрыгнул на шаг. – Дай! Профуфлыжил, теперь не дергайся. Ладно, по дружбе половину верну, так и быть. – Как умудрился-то? Пока я умывался, да? – Поди знай… – Погоди-ка… А потом ты куда делся? Тебя же не было еще минуту назад. И спрятаться тут негде… – Если есть тот, от кого нужно прятаться, найдется и куда спрятаться, – изрек мой кореш заготовленную заранее и явно не придуманную самостоятельно фразу. – Больно ты умный стал. Отдай, говорю, курево!.. Дега протянул мне пачку, предварительно вытащив из нее две сигареты, одну тут же закурил, другую заложил за ухо. Поднес и мне зажигалку, после чего упал на скамейку, вольно развалился, похлопывая себя по ляжкам. Я вдруг подумал, что давно уже не видел его таким… жизнерадостным. – Ну и? – садясь рядом, спросил я. – Я тебя от самой комнаты вел… То есть от этой… от кельи, – дымя сигаретой, охотно заговорил Дега. – Карманы почистил – да, когда ты рожу полоскал. Мог бы, естественно, в любой другой момент, но тогда было удобнее всего. – А потом-то куда сквозанул, что я тебя не видел? – А никуда! – Дега торжествующе захохотал. – Я все время у тебя за спиной был. Если б сам не решил показаться, ты б меня так и не заметил. – Хорош врать-то… – Я приподнялся, чтобы выбросить окурок за стену. А когда повернулся снова к Деге, его уже не было. Исчез мой кореш неожиданно и беззвучно, оставив после себя только облачко табачного запаха. Я резко развернулся. Никого. Развернулся снова – в другую сторону. Тот же результат. Не оборачиваясь уже, по-лошадиному несколько раз лягнул ногой пустоту позади себя. Опять развернулся… Представив, как, должно быть, смешно выгляжу со стороны, перестал дергаться и позвал: – Выходи, где ты там прячешься?.. Абсолютно бесшумно Дега появился откуда-то сбоку. – Неплохо, да? Несколько секунд я соображал: что это сейчас было и как такое вообще возможно. Потом сделал то, что на моем месте сделал бы, наверно, любой. А именно – спросил у кореша: – Научишь меня так, а? – Не-э-э, – важно ответил Дега. – У тебя таланта нет. – Как это нет? – само собой, обиделся я. – Какого таланта? – Особого. Ты думал, легко человеку, который не пьяный и не спит, карманы облегчить? Легко подкрасться так, чтобы он даже не прочухал, что рядом кто-то есть? Это как… петь, например, или на скрипке пиликать. Кто-то годами будет учиться – и ничего значимого не достигнет, а кто-то… – Ясно, – прервал я его. – Понял. – Да не обижайся, Умник! – усевшись рядом, Дега толкнул меня локтем. – Я ж это не сам про себя, что у меня талант… Это мне отец Федор сказал. Он меня, кстати, и учит. – Воровать? – Ну да. – Настоятель Монастыря? – А что такого? Я помолчал немного, вызвав в памяти устрашающий образ отца Федора – таким, каким я его увидел первый раз, тогда, на берегу Белого озера. Нет, понятно, конечно, по его татуировкам, что он до того, как стать настоятелем, совсем не в воскресной школе раздачей булочек заведовал… Но – как мне кажется – чтобы духовный сан получить, надо покаяться и раз и навсегда завязать с прошлой неправедной жизнью. Особенно с такой, как у него. А он – вона как. За старое, получается, взялся. Или я чего-то не понимаю?.. |