Книга Звезда Одессы, страница 18 – Герман Кох

Давид повалился на диван и, не разувшись, положил ноги на низенький журнальный столик — Кристина это запрещала, а я позволял. На некоторое время он замер; по его виду это не было заметно, но если бы люди могли навострять уши, то в этот момент он бы их навострил. Потом он взял пульт от телевизора.

— Я тут сидел и думал, что в нашей новой машине обязательно должен быть плеер на несколько дисков, — сказал я.

Я не был уверен, что он меня слышит. Возле его ног на журнальном столике лежали буклеты автодилеров, к которым я заходил в тот день: «Вольво», «Альфа-Ромео», «БМВ», «Ауди», «Мерседес», «Лендровер»… Буклеты «Ситроена» и «Фиата» я взял только для проформы — точнее, из желания создать у Кристины иллюзию, будто новое приобретение более или менее останется в рамках. В действительности я уже давно принял решение. Листание буклетов больше всего будет похоже на выборы или на «широкую общественную дискуссию», главная цель которой — создать у тех, кого непосредственно затрагивает та или иная проблема, иллюзию участия в обсуждении.

Сверху лежал каталог «джипа-чероки». На обложке был изображен черный «чероки» среди пустынного американского пейзажа — в золотисто-желтом свете, на краю пропасти. Этот пейзаж уже был смутно знаком мне, пусть даже наподобие всех американских пейзажей: одно большое дежавю, сумма всех других пейзажей шириной с киноэкран, хранящихся в коллективной памяти. Между тем я точно знал, что пропасть — та же, что и в фильме «Тельма и Луиза». Пропасть, в которую проваливаются Сьюзен Сарандон и Джина Дэвис, после того как Харви Кейтель и ФБР прижали их на этом богом забытом клочке красной пустыни у границы с Мексикой и им уже некуда деваться. Сначала Сьюзен Сарандон и Джина Дэвис отъезжают назад, чтобы потом дать полный газ, с бешено крутящимися колесами, подняв столб красной пыли, проехать последние метры до края пропасти и, наконец, свалиться в пропасть на глазах у растерянного Харви Кейтеля.

Днем я подсчитал, сколько придется платить в месяц за «чероки», если часть суммы выплатить сразу, а остальное — в рассрочку. Если увеличивать единовременно выплачиваемую сумму, ежемесячные выплаты становились меньше, и наоборот. Я искал более или менее разумный баланс. Баланс, при котором как сумма, выплачиваемая единовременно, так и ежемесячные выплаты не привлекали бы лишнего внимания.

— Я смотрел на машины, — сказал я. — Сегодня.

Давид играл с пультом. Я решил не давить на сына, если он мне не ответит.

— Ну и что? — сказал он.

Он отвел взгляд от телевизора и посмотрел мне в глаза.

— Пока не знаю, — сказал я. — Вот, принес кое-какие буклеты.

Я указал на стопку возле его ног.

— Пойду возьму пивка, — сказал я, выходя из комнаты. — Составишь компанию?

Давид уставился на меня.

— Пивка, — повторил он. — Почему бы и нет?

Когда я вернулся из кухни с двумя бутылками (без бокалов), он сидел, листая верхний буклет: тот самый, «джипа-чероки». Я опустился на диван рядом с ним.

— Вот этот, наверное, классный, — сказал он, разглядывая фотографию внутри буклета, на которой такой же черный «чероки» стоял в обледеневшем ручье. Позади на вылизанном голубом небе сверкали заснеженные горные вершины (Скалистые горы?). На следующей странице красный «чероки», снятый с высоты птичьего полета, полным ходом ехал по такой же красной пустыне. За машиной катилось облако пыли, исчезавшее из виду внизу, с правой стороны, между двумя доисторическими скалистыми утесами величиной с многоквартирные дома. По моим представлениям, пейзаж был тот же, что и на обложке, а где-то поблизости, должно быть, находилась пропасть из «Тельмы и Луизы».

— «Ощущение свободы сопровождает водителя джипа вплоть до самых отдаленных уголков земного шара», — вслух прочитал Давид подпись под фотографией.

Я быстро сделал большой глоток из своей бутылки.

— Ну да, — ухмыльнулся я, — должны же они были сделать подпись.

Давид закрыл буклет и взял со столика всю пачку. Он рассматривал только обложки.

— Ты еще не сделал ни глотка, — заметил я.

— Но это же не всерьез, правда? — спросил он.

Его руки остановились на буклете «Ситроена».

Я сделал глубокий вдох.

— Это больше для мамы, — ответил я. — На случай, если мама тоже…

Я почувствовал, как вспыхнуло мое лицо. Бутылка болталась у меня между пальцами, словно невесомая; присмотревшись получше, я увидел, что она пуста.

— А это? — спросил Давид. — Могу я надеяться, что это просто для смеха?

Он поднял кверху каталог «фиата».

— Ну да, ведь «фиат» — итальянская машина, — сказал я. — И они теперь сотрудничают с «Альфа-Ромео», ты не знал? Это и по дизайну видно…

— Итальянские идут в жопу, — отрезал Давид.

Он раскрыл каталог на первой странице, где была помещена фотография новой модели — «фиат-мультипла».

— Ты только посмотри! Он же похож на лягушку. На больную лягушку. Или на какую-то козявку на лапках, тоже больную и испуганную. Вот гадость! Ты хоть раз видел такую штуковину в натуре? А я видел. В ней просто страшно ездить. Наверное, ее создатели думают, что она выглядит забавно и потешно, и это хуже всего. А люди, которые покупают такие машины, думают, что они сами становятся веселыми и забавными.

Он швырнул всю пачку обратно на столик, причем несколько буклетов упало на пол. Еще некоторое время мы смотрели прямо перед собой; в телевизоре бегала по лугу девочка с пони на поводке.

— А чего хотел бы ты? — спросил я наконец. — Я имею в виду, если бы ты мог выбирать.

Давид тяжело вздохнул. Теперь я заметил, что пони хромает.

— По-моему, «феррари» — это круто, — сказал он.

Он усмехнулся и поднес бутылку ко рту, не делая ни глотка.

— Да, мне кажется, было бы красиво: красный «феррари» въезжает на эту сраную улицу. Такая кайфовая низкая посадка, чуть не скребет по дурацким «лежачим полицейским», но из-под капота доносится такой звук, что каждому ясно: настали новые времена.

В телевизоре девочка взялась обеими руками за голову пони. По ее щеке стекла слеза. Даже с выключенным звуком было ясно, что пони проживет недолго.

— Может быть, «феррари» — слишком дорого, — сказал Давид. — Если проблема в деньгах, я бы выбрал «порше». Машина, которая всегда выглядит хорошо. Вставить стингер-системку — и поехали.

— Что вставить? — спросил я.

— Стингер. Это такая штука, которая начинает пищать, когда приближается контроль скорости. Она реагирует на радар, через спутник. Так что, если не пищит, можно выжимать полный газ.

Он наклонился к столику и взял каталог «Вольво».

— Вот это очень солидная машина, — сказал он. — Из Швеции. Для всей семьи.

— Да, — согласился я.