Онлайн книга «Напряжение»
– Т-тараканы? Но главное – стену я победил! И потом гордо ходил мимо нее, потому что сидеть было больно. Рядом бродил кругами сторож, то и дело бросая разъяренный взгляд на рисунки из раскраски, которыми мы прикрыли дыру. А зря, рисунки отличные: с сине-красным жирафом и сине-красным слоном. Сам делал! – Ты хоть понимаешь, что было бы, ударь ты чуть сильнее? – Что? – Улица тут была бы! Это же капитальная стена! Скажи спасибо, что половина интерната не сбежалась. – Спасибо. – А если кто-то узнает о твоем даре, что будет? – И что в этом плохого? – шмыгнул я. Сторож схватился за голову рукой и сел на кровать. Долгое время молчал, о чем-то напряженно думая, а когда поднял голову – посмотрел собранно и строго. – Вот скажи мне, пистолет – это хорошо или плохо? – Плохо? – неуверенно предположил я, растерявшись. – А если он в руках у человека, который защищает себя и свою семью? – Тогда хорошо, наверное. – А если он перейдет в руки преступнику? – Ну… – Пистолет – не плохой и не хороший. Пистолет – просто пистолет до тех пор, пока он не попадет в руки хорошего или плохого человека. Твой дар – это такой же пистолет, он тоже не плохой и не хороший. Но многие плохие люди захотят получить его себе. – Но он принадлежит мне! – искренне возмутился я. – Нет, – хлопнул он рукой по постели, – у тебя нет покровителей, нет защитников! Если твой дар обнаружит директор, именно она будет решать, что с ним делать – продать, отдать или оставить себе. – Да как вообще можно продать чужой дар! – Вместе с человеком. Вот так, – выставил он протез вперед и приподнял штанину, показывая тусклый металл вместо ноги. – Я сам продал свой дар. Смотри на результат! – Вы, сами? – не веря, повторил я вслед. – Да. Продал на двадцать лет. Это называется «служба». Но это мой выбор, – отвел он взгляд. – А тебя, если обнаружат дар, продадут без твоего ведома. Если уже не продали. – Но так же нельзя? Я – против! – Тебя никто не спросит. Тебя заставят. Ты не владеешь даром в той мере, чтобы защитить им себя и свою свободу. – Так научите! – Не могу! – повысил он голос. – Что мне скажут твои родители, когда… – неожиданно замолчал он и продолжил совсем иначе: – Поэтому нам надо держать все в тайне. – Мои… родители? – Что-то во мне щелкнуло, включив совсем другой звук. Холодный, лязгающий, чужой. – Я хотел сказать – твои родители наверняка бы хотели… – Николай… Дядька как-то съежился, будто от удара, и совсем иначе посмотрел на меня. Раньше-то я видел всякие взгляды, от рассерженных до добродушных, но этот – он был с испугом. Справился с собой дядька быстро, вернув прежний усталый вид, но теперь старался смотреть мимо меня. Я хотел было извиниться, но сосед заговорил первым. – Я не знаю, живы ли они, – пробормотал он. – Скорее всего, нет. Извини. Но есть шанс, что живы дедушки, бабушки, тети или дяди, это почти наверняка. – И зачем я им нужен? В интернате были те, у кого остались родственники, но они как-то не торопились забирать детей к себе. – В таких семьях, как у тебя, родство очень сильно. Ты не представляешь насколько. Троюродный брат, двоюродный дядя, крестные твоих родителей – все они будут счастливы с тобой встретиться и забрать к себе. – Так почему я все еще здесь? – тихо, уже своим голосом, проговорил я. – Тебя записали под чужим именем, документы спрятали. Наверное, так тебя хотели защитить от врагов, – понурился дядька и принялся медленно приводить штанину в порядок, что с одной рукой не очень-то удобно. Я присел рядом и поправил складки брюк. – А как вы узнали, ну… про меня? – Твой дар – он как вторая фамилия, – улыбнулся он сверху. Дядя Коля переставил ногу поудобнее, оперся рукой на клюку и начал медленно рассказывать историю о своих поисках, неприятных открытиях, опасениях и их подтверждении. О злой ведьме-директрисе и ее сподручнице. О потерянном принце и калеке-помощнике. О главном злодее-людоеде, скрытом где-то во тьме. О его, дяди Коли, решении ничего мне не говорить, но продолжить поиски. Все смотрелось увлекательной сказкой, в которой пока не было счастливого конца. И самое страшное – я был главным героем. – А если они не найдутся? Мои родные… – хмуро смотрел я в пол. – А я так и останусь слабым. – Даже если мы продолжим тренировки, я не смогу дать тебе что-то больше той паршивой книжки! – качнул дядька головой. – Этого недостаточно. – Вот так просто сидеть и ждать? – возмутился в ответ, собираясь всерьез обидеться. – У тебя есть козырь. Твоя родовая Сила Крови. Изучи ее, поставь себе на службу, – без тени улыбки посоветовал он мне. – Она сильнее всего, чему я могу научить. – Вы поможете? – С электричеством я тебе не помощник. Не моя стихия. Общие приемы ты выучил. – И что мне делать? – Занимайся физикой, – кивнул он в сторону отложенных на тумбу учебников. – Экспериментируй. Дар не может тебе навредить. Только очень, очень прошу!.. – спохватился он и серьезно занервничал. – А? – Не сожги интернат! – Да никогда в жизни! Слово императора! – гордо приподнял я подбородок. – Ну-ну, – сменил он тревогу на улыбку. – Еще совет… Тот голос… твой голос, которым ты… ну… – совсем запутался дядька. – Я его сам испугался, извините. Я больше никогда… – Тренируй его! – к моему удивлению, перебил меня дядька. – Это тоже твой дар и твоя кровь. – Понял, – почесал я затылок. – Давай спать, ночь уже давно, – посмотрел на часы сосед и улегся на спину. – Свет погаси. Напоследок я потянулся за потрепанным учебником, листнул десяток страниц, ничего в них не понимая, с горечью отметив, что одним словарем тут никак не обойтись. Утро встретило меня за углом коридора, окликнув хрипловатым голосом старшего – из тех, кто должен был в конце года выпуститься, а значит, уже чувствовал себя настоящим взрослым. Здоровый, стриженный под лысого бугай в спортивном трико подпирал стену в двух метрах от поворота и явно ждал меня. – Говорят, ты можешь достать сахар? – вальяжно протянул центровой, подойдя вплотную. О! Тренировки! Я закрыл глаза, вспомнил свои чувства… Спина сама собой распрямилась, чуть поднялся подбородок. Глаза открыл совсем другой человек. – Кто говорит? – Голос лязгнул металлом – тем самым, что родился в ночной беседе. |