Книга Демоны Антарктоса, страница 52 – Джереми Робинсон

— Тогда кто разжег костер?

Лицо Аль-Азиза исказила паника.

— Я… я его разжег.

Райт отступил на шаг, продолжая держать допрашиваемого под прицелом. Он явно намеревался застрелить мусульманина. Однако Уитни не была уверена в его виновности. Представшая перед ними сцена выглядела нечеловечески жестокой. И потом, один человек не мог сотворить такое.

— Остановись! — закричала она.

Райт продолжал держать палец на спусковом крючке, но не выстрелил.

— Убери руку с моего плеча, Уитни.

— Он этого не делал. — Капитан молча слушал, что она говорит. — Посмотри на колья, Райт. Посмотри на алтари. А он один. Сколько форменных рубашек мы нашли на поле? Пятнадцать? Неужели ты думаешь, что он мог взять в плен пятнадцать китайцев, раздеть их, доставить сюда и…

Райт отвел взгляд от араба и посмотрел на Уитни.

— Кто-то должен за это ответить.

— Так и будет. Но не он.

Аль-Азиз трясся, словно животное, попавшее в медвежий капкан. Уитни стало его жалко.

Райт опустил оружие.

— Благодарю вас, — прошептал Аль-Азиз, склонив голову сначала в сторону Райта, а потом Миры. — Благодарю вас.

— Можешь пойти с нами, — заявил Райт, — однако ты должен отказаться от своего места на финише. Ты выходишь из гонки.

Тот кивнул.

— Согласен, я предпочел бы не участвовать в гонке и…

— Твое мнение меня не интересует, — оборвал его капитан. — Оружие тебе не дадут. И у тебя не будет права голоса.

— Значит, я ваш пленник?

Райт немного подумал.

— Если ты хочешь уйти, я не буду тебе мешать. Вот мои условия. Бомба у тебя на поясе в любом случае делает тебя террористом — и то, что ты ее не взорвал, ничего не меняет.

— Понимаю. После того как я увидел все это… я понял, что мог сделать с другими людьми… Я поворачиваюсь спиной к джихаду. И больше не могу исповедовать учение ислама.

Уитни не верила своим ушам. Она достаточно знала о фундаменталистах, чтобы понимать: подобное заявление, даже если оно сделано, чтобы обмануть врага, приведет Аль-Азиза к страшной смерти в любой из мусульманских стран. Однако ей казалось, что он говорит искренне.

Райт поманил Круза.

— Сними с него бомбу.

Круз шагнул к Аль-Азизу, но тот вскочил на ноги.

— Нет! Бомбу нельзя снять.

Райт вновь навел на него автомат.

— Сейчас не самое подходящее время для споров.

— Если ее снять, она взорвется, — сказал Аль-Азиз, дыхание которого стало прерывистым.

Райт оценивающе смотрел на солдата Арабского Альянса.

— Глупые террористы. — Он сердито тряхнул головой. — Для тебя это был билет в один конец.

— Мученичество достижимо только при потере жизни, — подтвердил Аль-Азиз.

Райтом опять овладел гнев, и Уитни заподозрила, что ему уже приходилось иметь дело с экстремистами. Глаза американца засверкали ярче, чем угли в костре. Это не укрылось от внимания Аль-Азиза.

— Я стал другим человеком, — заявил он. — Вам не следует меня бояться.

По губам Райта скользнула презрительная улыбка.

— Я вас никогда не боялся.

К ним подошел Якобсон.

— Азиз, ты можешь рассказать нам о тех, кто это сделал? О гигантах? — спросил он, стараясь успокоить всех.

На лице араба мелькнуло выражение ужаса, словно он заново переживал случившееся, и он едва слышно заговорил:

— В джунглях была широкая тропа. По ней я вышел к этому месту. Раздвинул листву… Меня вырвало.

Уитни верила, что он говорит правду. Ее мутило, и она надеялась, что рассказ окажется коротким. Больше всего на свете ей хотелось уйти отсюда.

— Я испугался, — продолжал Аль-Азиз, — и бросился в джунгли. Однако не успел убежать далеко. Они вернулись через час и принесли еще людей. Я смотрел, как они разделывают тела, и… — На глазах бывшего террориста появились слезы. — И они стали их есть.

Уитни почувствовала дурноту. Казалось, самые ужасные ночные кошмары воплощаются в жизнь.

— Они произносили множество… заклинаний.

Якобсон кивнул, показывая Аль-Азизу, что тот подобрал правильное слово.

— Потом они запихнули часть тел в большие сумки и ушли. — Глаза Аль-Азиза стали жесткими. — Я ждал, пока эти псы вернутся.

Уитни поняла. Он отказался от веры и от даров, положенных мученику, но был готов отдать жизнь, чтобы наказать этих чудовищ.

— Долго ты ждал? — спросила Уитни.

— Три дня. Я не думаю, что они придут снова.

Она больше не могла сдерживать любопытство.

— А как они выглядели?

— Молюсь, чтобы вы никогда их не увидели, — ответил Аль-Азиз. — Они были выше жирафов, пожалуй, более двадцати футов ростом, и приносили целые деревья для костра, словно те весили не больше, чем ветки.

— «Там видели мы и исполинов, сынов Енаковых, — начал цитировать Якобсон, — от исполинского рода; и мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их» [15] .

Все взгляды обратились к Якобсону.

— Откуда это? — спросил Аль-Азиз.

— Из Библии. Книга Чисел.

— Значит, ты знаешь, кто они такие?

Ян задумчиво произнес:

— Дети дьявола.

Райт нахмурился, подобрал одежду Аль-Азиза и бросил арабу.

— Одевайся. Мы уходим.

Везувий, почуяв родные запахи издалека, предупредительно заскулил и завилял хвостом, так что доктор не удивился, услышав шаги и тихие голоса возле лагеря. Но как только Меррилл близко увидел озаренное лунным светом лицо Уитни, он сразу понял: произошло нечто ужасное. В ее широко раскрытых глазах метался страх. Меррилл бросился к ней.

— Мира, что случилось?

Она замотала головой и молча прошла мимо. Остальные следовали за ней. За Райтом и Крузом плелся незнакомец — лоб в морщинах, хмурое лицо, карие глаза, сильная челюсть, заросшая неровной бородой. Меррилл сразу же определил, что перед ним мусульманин. Под расстегнутой курткой у него на поясе топорщились блоки взрывчатки. Господи, экстремист-смертник! Доктор потянулся к пистолету, но тут из темноты джунглей выступили Феррел и Якобсон.

— Что здесь происходит? — с отвращением спросил Меррилл.

— Он теперь с нами, — ответил Райт.