Онлайн книга «Террор»
Непроглядным темным утром 26 декабря Крозье и первый лейтенант Эдвард Литтл поручили наблюдение за рабочими бригадами, занятыми на расчистке корабля и прилегающей к нему территории от снега, Ходжсону, Хорнби и Ирвингу, а сами совершили трудный и долгий переход через снежные заносы к «Эребусу». Крозье испытал легкое потрясение, увидев, что Фицджеймс продолжает терять в весе — мундир и брюки теперь были ему велики на несколько размеров, хотя стюард явно предпринимал попытки ушивать их, — и испытал изрядное потрясение во время разговора с ним, когда осознал, что командир «Эребуса» его почти не слушает. Фицджеймс производил впечатление человека, который только делает вид, будто поддерживает беседу, но на самом деле прислушивается к музыке, играющей в соседнем помещении. — Ваши люди красят парусину там на льду, — сказал Крозье. — Я видел, как они готовят баки с зеленой, синей и даже черной краской. Для запасного паруса, находящегося в отличном состоянии. По-вашему, такое допустимо, Джеймс? Фицджеймс рассеянно улыбнулся. — Вы действительно полагаете, что парус нам еще понадобится, Френсис? — Очень на это надеюсь, — проскрежетал Крозье. Фицджеймс продолжал улыбаться слабой безмятежной улыбкой, приводившей Крозье в бешенство. – Вам следует заглянуть в наш трюм, Френсис. Разрушительный процесс ускорился со времени, когда мы обследовали повреждения в последний раз, за неделю до Рождества. «Эребус» не продержится на плаву и часа. Руль расколот в щепки, а он был запасным. – Можно поставить аварийный, — сказал Крозье, подавляя желание заскрипеть зубами и сжать кулаки. — Плотники могут укрепить треснувшие брусья шпангоута. Я планирую до наступления весенней оттепели вырубить во льду яму вокруг обоих кораблей, подобие сухого дока глубиной футов восемь. Таким образом мы получим доступ к наружной обшивке корпуса. — Весенней оттепели? — Фицджеймс улыбнулся почти снисходительно. Крозье решил переменить тему. — Вас не беспокоит намерение людей устроить этот венецианский карнавал? С полным безразличием к правилам хорошего тона Фицджеймс небрежно пожал плечами. — С какой стати мне беспокоиться? Не знаю, как на вашем корабле, Френсис, но на «Эребусе» Рождество прошло в самой тягостной атмосфере. Людям необходимо какое-то развлечение для поднятия духа. Относительно тягостной атмосферы Рождества Крозье ничего не мог возразить. – Но бал-маскарад на льду, в кромешной тьме зимнего дня? — сказал он. — Сколько матросов погибнет, став жертвой зверя, подстерегающего там добычу? – А скольких мы потеряем, коли спрячемся на кораблях? — спросил Фицджеймс, все с той же слабой улыбкой и рассеянным выражением лица. — И у вас же все прошло нормально, когда вы устраивали первый Венецианский карнавал с Хоппнером и Парри в двадцать четвертом году. Крозье потряс головой. — Он состоялся всего через два месяца после того, как нас затерло льдами, — мягко сказал он. — Вдобавок и Парри, и Хоппнер были просто помешаны на дисциплине. При всей легкомысленности подобных забав и при всей любви обоих капитанов к театрализованным представлениям, Эдвард Парри всегда повторял: «маскарады без бесчинства» и «карнавалы без излишеств». У нас с дисциплиной дела обстоят хуже, Джеймс. Фицджеймс наконец утратил рассеянный вид. – Капитан, — холодно произнес он, — вы обвиняете меня в ослаблении дисциплины на моем корабле? – Нет, нет, нет, — сказал Крозье, сам не зная, обвиняет он молодого человека или еще нет. — Я просто говорю, что мы торчим во льдах третий год, а не третий месяц, как было в случае с Парри и Хоппнером. Ослабление дисциплины, сопутствующее болезням и упадку морального духа, в подобных обстоятельствах неизбежно. — Так не значит ли это, что тем более следует позволить людям развлечься? — спросил Фицджеймс, по-прежнему холодным тоном. Его бледные щеки слегка порозовели при замечании начальника, истолкованном как критическое. Крозье вздохнул. Теперь уже слишком поздно отменять чертов маскарад, осознал он. Люди закусили удила, и с особым воодушевлением подготовкой к карнавалу на «Эребусе» занимались именно те матросы, которые — как помощник конопатчика Хикки на «Терроре» — первыми поднимут мятеж, когда наступит момент. Искусство капитана, знал Крозье, заключается в том, чтобы не допустить наступления такого момента. Он действительно не знал, поможет карнавал делу или, наоборот, повредит. — Хорошо, — после долгой паузы сказал он. — Но люди должны понять, что не вправе потратить ни куска угля, ни капли светильного масла, древесного спирта или эфира для спиртовок. — Обещаю, будут только факелы, — сказал Фицджеймс. — И никакой дополнительной выпивки или еды в день карнавала, — добавил Крозье. — С сегодняшнего дня мы перешли на урезанный рацион и не станем менять норму довольствия на пятый день по случаю карнавала, который никто из нас не одобряет в полной мере. Фицджеймс кивнул. – Лейтенант Левеконт, лейтенант Фейрхольм и несколько человек, стреляющих лучше среднего, будут ходить на охоту в оставшиеся до карнавала дни в надежде добыть какую-нибудь дичь, но люди понимают, что придется довольствоваться обычным рационом — вернее, новым, урезанным, — коли охотники вернутся с пустыми руками. – Как они возвращались каждый раз в течение последних трех месяцев, — проворчал Крозье. Более дружелюбным голосом он сказал: — Хорошо, Джеймс. Мне пора. — Он остановился в дверях крохотной каюты Фицджеймса. — Кстати, зачем они красят паруса? Фицджеймс рассеянно улыбнулся. — Понятия не имею, Френсис. Рассвет пятницы 31 декабря 1847 года (хотя в действительности никакого рассвета не было) выдался холодным, но тихим. Утренняя вахта, возглавляемая мистером Ирвингом, зафиксировала температуру минус 73 градуса. [10] Ветра не ощущалось. За ночь все небо от одного горизонта до другого затянуло облаками. Было очень темно. Большинству людей, похоже, не терпелось отправиться на карнавал сразу после завтрака — после введения нового рациона, занимавшего меньше времени против прежнего и состоявшего из одной галеты с джемом и неполной поварешки ячневой каши, основательно сдобренной сахаром, — но повседневные дела и обязанности требовали внимания, и Крозье согласился отпустить команду на празднество только по завершении всех дневных работ. Все же он дал согласие на то, чтобы матросы, сегодня свободные от служебных обязанностей — как то: драйка палубы, несение вахты, скалывание льда с мачт и такелажа, уборка снега, ремонтные работы, восстановление ледяных пирамид, учебные занятия, — приняли участие в последних приготовлениях к маскараду, и после завтрака около дюжины человек отправились на «Эребус», в сопровождении двух вооруженных мушкетами морских пехотинцев. К полудню, когда матросам выдали по порции сильно разбавленного рома, владевшее командой возбуждение стало явным. Крозье отпустил еще шестерых человек, закончивших свою работу на сегодня, и послал с ними второго лейтенанта Ходжсона. |