Книга Дорогу осилит идущий, страница 56 – Ксения Баштовая

Самое обидное было то, что симбионт, соединенный с организмом, не предполагал возможности последующего его дополнения. Нельзя было вырезать кусок татуировки и вставить новый. Симбионт либо был, либо его не было. И похоже, та часть имплантата, которая отвечала за подключение к сети Караима, напрочь отказалась функционировать.

Оставалась еще, конечно, возможность непосредственного взаимодействия, как это сделала Онорайта, — напрямую подключиться к системе Элиаша и уже после этого хоть как-то повлиять на работу сложного механизма. Но даже прямой контакт не давал возможность подключения к сети. Создавалось впечатление, что организм просто забыл о самой возможности выхода в единое информационное поле.

Мединженеры три дня пытались запустить работу отключившегося механизма. Три дня Элиаш ходил к врачам, как на работу. Три дня эльф пытался сделать хоть что-нибудь… Безрезультатно.

Единственное, что радовало, никаких других поломок в организме не обнаружилось. Пока не обнаружилось. Ну, и все-таки пока еще никто не сказал, что все безрезультатно. А раз так, до последнего момента оставалась надежда, что связь с сетью все-таки восстановится.

Правда, надоедливая фраза о нелицензионной версии так никуда не пропала. Стоило только поглубже копнуть в настройках и — все! Голова буквально взрывалась от незамолкающего напоминания! Это ж просто с ума сойти можно…

Пока Элиаш пытался собрать себя по частям, Ноа с Эмили изучали Восточный Караим — благо, по нему можно было передвигаться свободно в отличие от того же Неблагого Двора, видно, сказывались разные точки зрения на жизнь у слуа и эльфов.

Парочка гуляла по улицам полуразрушенного города, перебиралась через остовы зданий и заглядывала в заваленные обломками камней подвалы… Казалось, они вновь попали в Многоточие. И пусть сейчас оно было слегка обжитым — на выбитых окнах висели кокетливые занавесочки, дыры в стенах были заложены обломками кирпичей, а поселившиеся подле эльфов одомашненные мруки лезли на руки и выпрашивали еду — на память все равно приходили разрушенные военные заводы… Впрочем, что не могло не радовать — опасных растений и животных на территории Караима не водилось, да и радиации, как заверили местные, можно было не опасаться.

На третий день юварки пришли к реке. Одинокий паромщик сидел в лодке, неторопливо прихлебывая из бутылки. Увидев показавшихся в начале улицы путешественников, Терсиу приветливо помахал рукой, безмятежно и щедро окропив лодку остатками напитка:

— Рад вас видеть!

— Взаимно, — улыбнулся Ноа.

— Переберетесь? Или мне подплыть?

Ноа, честно говоря, был не против пройтись по воде, но не успел он открыть рот, как откликнулась Эмили:

— Ой, я так не хочу мочить ноги…

Эльф кивнул, и уже через несколько мгновений лодка ткнулась в берег:

— Прошу, — широко улыбнулся Терсиу, делая приглашающий жест. Дождался, пока гости заберутся в лодку, и лишь потом поинтересовался: — Хотите обратно на тот берег?

Ноа мотнул головой:

— Нет, просто изучаем этот.

— Ну и как вам Караим?

— Какой из? Восточный или Западный? — хихикнула Эмили.

За последние два дня девушка изменилась. Прошла легкая истеричность, что так раздражала Ноа, начала бледнеть синеватая кожа, а из глаз пропал постоянный страх.

— Оба, — хмыкнул мужчина, небрежно стягивая с запястьев и бросая на дно лодки разноцветные браслеты. Поймал вопросительные взгляды юварок и пожал плечами: — Постоянно быть в контакте с лодкой — можно с ума сойти.

За последние дни юварки уже относительно разобрались с принципами работы техники эльфов, а потому просить объяснения не стали. Терсиу почесал голову и повторил:

— Так что насчет Караима? Как вам город?

— Их же два.

Лодочник только отмахнулся:

— Можно считать за один. У нас вся разница в отношении к информации, а так… И эльфы из одной части в другую постоянно переходят, и обмен ресурсами постоянно идет.

— А что с информацией не так? — заинтересовалась Эмили.

— Сеть разная. И сброс информации в нее.

— Все равно не понимаю…

Терсиу на миг задумался, а затем повернулся к одной из лавок в лодке. Вытащил из-под нее небольшой ларец и, открыв его, споро достал пару стаканов, бутылку, замотанные в вощеную бумагу бутерброды:

— Присоединяйтесь.

— Но… — юваркам было как-то не удобно.

— Рассказывать долго, — пожал плечами Эшкобар, — а уже время обеда.

Неспешно прихлебывая из горла — стаканы лодочник отдал гостям, — Терсиу повел рассказ:

— Раньше, до войны, говорят, Караим одним городом был…

Эмили, как раз отломившая половинку бутерброда, так и замерла, не донеся хлеб до рта:

— Так два часа надо добираться из Восточного Караима в Западный!

— Так это просто он такого размера был, — хмыкнул паромщик. — Там, — ткнул он пальцем в виднеющиеся на противоположном берегу скелеты еще не покрывшихся зеленью деревьев, — все в развалинах. Корнями заплело, листвою забросало… За триста-то лет… В общем, когда все это началось, жизнь в Караиме только на этом берегу осталась. На том все разрушено было. Потом кучке эльфов не понравились существующие устои, они на другой берег и перебрались. Ну, и по привычке тоже те развалины Караимом назвали. Очистили там что-то от леса, отстроились постепенно…

Ноа вспомнил копошащихся в остатках разрушенного города рабочих и зябко поежился. Пусть юварки и не знали прошлого своего народа, но лес жил в мире с Эске-Керменом, крылатым не нужно было отбивать у хищных растений каждую вару и пульгаду земли.

Эмили, похоже, подумала о том же — даже жевать перестала.

А лодочник, похоже, и не заметил настроения своих гостей. Глядя куда-то на противоположный берег, скользя глазами по ветвям спящих, еще не голодных растений, эльф меланхолично продолжал:

— В Западном Караиме жизнь сложнее, чем в Восточном. Меньше еды, злее лес, труднее хранить зародышевый материал для симбионтов — постоянные перебои с энергией, приходится искать новые пути, а если хоть один раз отключится, потом ни одна схема в имплантанте не заработает, не говоря уже о построении сетки внутри тела. А мы ведь привыкли, что можно лучше видеть, лучше слышать, быстрее двигаться, быстрее выздоравливать… Привыкли, что можно получить доступ к любой информации, и тот, кто не способен на это, мгновенно оказывается калекой…

Ноа закусил губу, вспомнив о трудностях у Элиаша. Повисла тяжелая пауза, разбить которую смогла только Эмили:

— Так в чем все-таки разница между Восточным и Западным Караимом? Почему те эльфы ушли? Что они у себя сделали по-другому?

— Как вам объяснить… — Терсиу потер виски. — Представьте, что, уйдя на пару дней, вы обнаружили новый вид хищных растений и узнали способ борьбы с ними, — сама постановка вопроса была неожиданна для юварок, дружащих с лесом, но те промолчали, прислушиваясь к неспешной речи Эшкобара. — Вернувшись домой, вы имеете возможность передать полученную тобой информацию в сеть — не как свою память, а как комплекс накопленных знаний и сведений, как данные в библиотеке, — тут задавать вопросов не пришлось, Элиаш раньше говорил что-то похожее. — Конечно, это все будет нести личностную окраску — мы все живые, в конце концов, но в какой-то степени можно все очистить от эмоциональной составляющей и передать конкретные данные. И в целом это будет информация, жизненно необходимая селению. Так вот, в Западном Караиме ты можешь для общего пользования передать эту информацию в сеть. А в Восточном — должен.