Книга Время прощать, страница 81 – Миа Марч

– М-м-м, как вкусно пахнет. Я что-нибудь съем. – Джун поцеловала тетку в щеку, прежде чем пойти к двери. – Надеюсь, там есть бекон.

– Если его не прикончил Чарли, – со смехом отозвалась Лолли. – Беги, а то не успеешь.

Когда Джун обошла кровать, Кэт прошептала:

– У Изабел есть грандиозная новость.

Джун в нетерпении выскочила из комнаты.

Кэт поставила перед исхудавшей матерью поднос и села на край кровати.

«Просто скажи ей. Нечего ходить вокруг да около, – как всегда говорила Лолли. – Просто скажи».

– Действительно пахнет восхитительно, – заметила Лолли, откусывая тост.

– Мам, сегодня вечером у тебя будет особый гость, – выпалила Кэт, зажмурившись. Открыв глаза, она увидела, что Лолли выбирает: взять клубнику или чернику.

– Кто?

– Харрисон Ферри.

Мать положила клубнику.

– Что?

– Я ему написала, и он приезжает.

– Ты ему написала, и он приезжает… – повторила Лолли. – Харрисон приезжает сюда?

Кэт кивнула и собралась с духом.

– Он знает про рак?

– Он знает, мама.

– Харрисон приезжает?

Голубые глаза Лолли наполнились слезами. Прикрыв ладонью рот, она отвернулась к окну. Перед уходом Джун раздвинула шторы – стоял серый с моросящим дождем день.

Кэт затаила дыхание. Мать вполне могла разругать ее за то, что она связалась с ним без ее ведома, совала нос в дела Лолли, и посетовать, что зря разоткровенничалась с дочерью.

– Ты поможешь мне хорошо выглядеть?

Кэт с облегчением выдохнула.

– Ты всегда хорошо выглядишь, мама. Но я помогу тебе выглядеть ослепительно.

Улыбка Лолли пришла откуда-то из глубины ее души, и Кэт поняла, что поступила правильно.

Харрисон Ферри напомнил Кэт Пирса Броснана: так мог выглядеть его старший брат, занимающийся преподавательской деятельностью. Лет шестидесяти, довольно красивый, высокий и стройный, с темными волосами, почти полностью поседевшими. Он походил одновременно и на важную персону, и на морского капитана. Вошел с красивым букетом фиолетовых ирисов. Кэт не слишком много думала о любви между своей матерью и этим мужчиной пятнадцать лет назад, о том, как они встречались, пока отец возил Кэт на ярмарки штата, как повез своих детей муж Мэрил Стрип в «Мостах округа Мэдисон». Ее мать любила этого человека, а остальное не важно.

Лолли попросила Кэт привести Харрисона к ней в комнату, когда он приедет, чтобы они могли побыть наедине. За последние несколько часов Изабел, Джун и Кэт хлопотали вокруг Лолли, показывая ей на выбор разные шарфы, слегка подкрасив лицо – чуть-чуть пудры и немножко искусственного загара на щеки, провели по ресницам коричневой тушью, подвели специальной пудрой для бровей поредевшие брови, самая малость ее любимых духов «Шанель № 19». Специально украшать комнату не требовалось, они делали это последние несколько недель: всегда свежие цветы, самое красивое постельное белье, напоминающее Лолли о ее любимом Атлантическом океане, и веселые произведения искусства на стенах, в том числе несколько взятых в рамку оригиналов Чарли Нэша, возраст семь лет.

Кэт оставила Харрисона в гостиной со стаканом «Пеллегрино» и метнулась в комнату Лолли. Плотно закрыв за собой дверь, она сообщила:

– Он здесь, мама.

Лолли втянула воздух.

– Я готова.

Кэт кивнула и вернулась в гостиную.

– Лолли у себя в комнате, – сказала она Харрисону – Последнее время ей трудно передвигаться по дому.

С букетом в руке он последовал за Кэт по коридору. Она оставила его у двери и, зайдя за угол, ждала с бьющимся в горле сердцем.

Она услышала, как тихонько ахнула ее мать, прошептала: «Харрисон», а затем расплакалась. Джун не сомневалась, что Харрисон Ферри сел на кровать и обнял Лолли.

Харрисон приезжал каждый вечер. Привозя Лолли книги, цветы, шоколад и особый телескоп, чтобы она могла наблюдать за звездами, не вставая с постели. Он планировал на выходные остаться в гостинице – с Лолли. Кэт волновалась, что Харрисон мог быть женат, иметь детей, хотя отнюдь не желала ему одиночества. Но оказалось, он разведен – женился через год после того, как они с Лолли расстались навсегда, но брак продлился недолго. Присутствие Харрисона было счастьем для ее матери. На лице Лолли часто появлялось то же самое блаженное выражение, что у Джун и Изабел.

Блаженное счастье – это хорошо.

В двенадцать тридцать Кэт отпустила дневную сиделку на обед и принесла поднос с французским луковым супом и сандвичами с жареным луком и помидорами для себя и матери.

Лолли выдвинула ящик прикроватного столика и достала оттуда конверт.

– Кэт, у меня есть кое-что для тебя. Подарок.

– Мама, ты не должна ничего мне дарить. Ты уже отдала мне все.

– Открой его.

Внутри лежал билет на самолет в один конец до Парижа. С открытой датой. На имя Кэт.

Кэт уставилась на билет.

«В один конец».

– Я наблюдала за тобой, Кэт. И слушала… внимательно. Мы не всегда были близки, но я тебя знаю. Я знаю тебя и люблю. Все, чего я для тебя хочу, все, чего я действительно для тебя хочу, чтобы ты была счастлива.

Кэт с нежностью обняла мать, не в силах сдержать слез.

– О, мама…

– Я не говорю тебе, как поступить. Мне важно только, чтобы ты была счастлива. Означает ли это поехать в Париж одной на год – может, навсегда, – или выйти замуж за Оливера, или познакомиться поближе с тем красивым доктором Виолой… выбор за тобой. Но это решай ты, в свое время, на своих условиях. Ни на чьих больше. Особенно не на моих.

«Спасибо, спасибо, спасибо».

– Я люблю тебя, мама. – Кэт снова обняла мать.

– Только пообещай мне, Кэт…

– Все, что угодно.

– Пообещай не сожалеть. Сожаления – это самое худшее, что ты можешь взять с собой в конце.

Любовь к матери настолько переполняла Кэт, что она лишилась слов. Просто сидела и держала Лолли за руку.

– Обещаю, мама, – наконец произнесла она. – Никаких сожалений, что бы ни произошло.

«Потому что сама буду принимать решения и уважать их», – добавила Кэт про себя.

– Твой отец так гордился бы тобой.

Кэт легла рядом с матерью, держа ее за руку, в душе у нее впервые за долгое время воцарился мир.

Кэт всегда была чемпионом сна. Могла спать под стрекот газонокосилок, а стрижка газонов происходила обычно на заре. Она спала, когда гости – ранние пташки пили чай на заднем дворе и взволнованно обсуждали планы на день. Спала под пение цикад и шум душа, под храп Изабел, под щелканье компьютерной мыши, пока Джун искала отца Чарли.