Онлайн книга «Да будем мы прощены»
– У меня задница в крови, – объявляю я, вылезая из машины. Он ведет меня к сестре приемного отделения. – Что случилось? – спрашивает она. – В меня стреляли, – говорю я и теряю сознание, падая на пол. Прихожу в себя на каталке, лицом вниз, голой задницей кверху, и кто-то ее фотографирует. Слышу, что уже сделали рентген и, к счастью, дробин не нашли. – Надо почистить, – говорит врач. – Тут зашивать нечего. – Мне новый фотоаппарат подарили на Рождество, могу сюда принести старый, – говорит чей-то голос. – Какое у него разрешение? – спрашивает другой. – Понятия не имею, но уж точно получше, чем у этого дерьма. Они еще обсуждают технические вопросы, а я лежу с голой задницей. Один из них наклоняется и обращается ко мне: – Мы сделаем вам анестезию на седалище и почистим, – говорит он. – Рана была глубокая. – Как это случилось? – спрашивает другой, наклоняясь ко мне. – Сам не очень понимаю. Как если бы «Избавление» скрестили с «Сиянием». – Хотите сообщить в полицию? – Нет, хотел бы не предавать огласке. Тут же вижу, как они решают, что это был незапланированный поворот какой-то любовной игры. – Пару вопросов мы должны вам задать, – говорит один из врачей, наклоняясь ко мне и глядя прямо в глаза. – Вам ничего не угрожает в собственном доме? Вас никто не бьет, не обижает? Отвечайте прямо, здесь стыдиться нечего… – А похоже, что я стыжусь? Мне действительно нечего сказать. Не знаю, кто это был. Мне дают карточку с телефоном «горячей линии» для мужчин, подвергающихся домашнему насилию, и всаживают хорошую порцию антибиотиков и противостолбнячной сыворотки. У меня, как у чертова Джорджа, сразу раздувается рука. Выходя из больницы, чувствую, как под кожей наливается горячий шар. Заезжаю на автомойку и спрашиваю, не могут ли они что-нибудь сделать с сиденьем – может, паровая чистка? – На оленя налетел, – говорю я, покачивая головой. – Ага, похоже, – отвечает мойщик и оглядывает меня этаким интересным взглядом, замечая залитые кровью штаны. – Он в салоне сидел? – Просто огромный был, – отвечаю я. Добравшись до дома, я вижу на входной двери написанный веселыми разноцветными буквами плакат: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Видно, что Эшли, Рикардо и Кристина почти всю ночь не спали и смотрят на меня с тревогой. – Попали в аварию? – спрашивает тетка. – Ты ездил к папе? Это он тебя так отлупил? – спрашивает Эшли. – Ну и вид у тебя, – говорит Рикардо. – Ну, в общем, были у меня приключения, – говорю я и ухожу в душ, потом принимаю тайленол, съедаю огромный завтрак и засыпаю как убитый. – Я взяла отпуск по болезни, – говорит Кристина днем, зайдя меня проведать. – Не могу бросить вас с детьми в таком виде. Я киваю и снова засыпаю, лицом вниз. Задницу жжет, в руке пульсирующая боль. Не могу сказать, что визит человека из дорожной полиции штата был совершенно неожиданным. Он заехал спросить о наезде, который случился в сорока милях отсюда – водитель скрылся. Он объясняет: – Мой шурин работает на мойке, и он фанат детективных шоу… – Понял, – отвечаю я и даю ему карточку Уолтера Пенни. Полицейский звонит Уолтеру, и тот, несмотря на поздний час, говорит, что да, была спецоперация, и был причинен ущерб и человеку, и автомобилю, но в целом все прошло хорошо, а других комментариев не будет. – Так вы вроде оперативника, – говорит полицейский, вешая трубку. – Здорово. Теперь самое трудное будет об этом обо всем шурину не рассказать. – На самом деле я лишь отставной преподаватель, которому иногда случается вляпаться. – Ты на свадьбу придешь? – спрашивает мама, когда мой визит подходит к концу. – Когда вы женитесь? – Скоро. И чего ты все время стоишь? Уже больше часа ты здесь и все стоишь и стоишь с таким мрачным лицом? – У меня ранение, – отвечаю я. – Сидеть мне сейчас трудно. – Геморрой? – уточняет мама. – Нет. А со свадьбой – дело решенное? – Как понимать твой вопрос? – Ты действительно собираешься за него замуж? – Разве не потому я тебя и спрашиваю? – Ну, да. Но что у вас общего? – Мы старые. Мы оба любим движение. Мы любим играть, кидать и ловить мяч – нам дают для этого мячи «Нерф», из пены. Мы ими кидаемся. И самое главное, – говорит она, – я ему помогаю в карты играть. Он уже не так хорошо видит – потерял глаз при игре в гольф давным-давно, – и у него в голове звенит уже много лет. – И это тебе в нем нравится? – Мы хотим съехаться, – говорит она. – У меня никаких возражений. И, как ты знаешь, вы со своим другом всегда можете приехать и жить дома. – С тобой? – спрашивает она. – Ты же неряха. Я так рада была, когда ты выехал из моего дома. С чего это мне бросать его теперь и ехать убирать и готовить? Мне и тут хорошо. – Брак – это вещь, к которой надо относиться серьезно. – Да ерунда это, – отмахивается она. – Я бывала замужем. Ну, – говорит она, – я так понимаю, что ты не против? Я прощаюсь и бегу по коридору, надеясь поймать кого-нибудь из администрации, пока они еще все не ушли. – Простите, с кем мне тут поговорить о правилах вступления в брак ваших пациентов? Меня долго перекидывают от одного к другому, хмыкают, жмутся, мнутся, и наконец находится некто, сообщающий мне: – Мы не любим, когда вместе живут неженатые пары. – Вот это меня меньше всего волнует, – отвечаю я, думая, в здравом ли уме моя мать и ее будущий муж. – Есть имущественные вопросы, которые следует учесть. Должен ли быть заключен добрачный контракт? В их возрасте не следует ли такое решение приниматься родственниками? – Вы ее опекун? – спрашивает меня кто-то из сотрудников дома. – Вы готовы объявить ее недееспособной? – Послушайте, я этого человека видел только дважды, и он уже называет меня сынок. Поэтому не знаю, к чему я готов. – Иногда, – звенит колокольчиком голос социальной работницы, – мы проводим церемонии соединения, с настоящими цветами, костюмами, платьями и ведущим, выполняющим церемонии. Это вроде бы вполне всех устраивает. Мы сообщаем паре, что ведущее церемонию лицо штатом не уполномочено, но это дешевле официальной свадьбы. Я даю парам и их родственникам подписать документ, подтверждающий, что церемония не имеет юридической силы, и в случае развода или смерти одного из участников пары никаких имущественных и правовых последствий не наступает. Помощник юриста, который оформляет бумаги на отказ от реанимации, поможет вам его составить. |