Онлайн книга «Стоянка запрещена»
|
– Да-а-а? – удивленно, не без столичного снобизма, протянула Аня. – Отказался от Америки, да и в Москве работу наверняка мог найти. Впервые вижу здорового живого человека, который предпочитает провинцию. – Не такого уж здорового, – улыбаясь, кивнул на свою руку Эд, – и неизвестно, насколько долго живого. – В самом деле! – подхватилась Анна. – Что они себе позволяют! Она решительно распахнула дверь кабинета: – Мы сидим уже три часа! Безобразие, никакой врачебной помощи и внимания! Доктор и медсестра пили чай. Повернули головы и с досадой посмотрели на Анну. – Сейчас она скажет, – с набитым ртом сказал доктор, – что будет жаловаться. – Да, я буду жаловаться! – подтвердила Анна. – Это больница или приемная морга? – Имеется и морг, – поднялся врач, – но вашему знакомому туда еще рановато. Доктор вышел в коридор, подошел к Эду: – Как самочувствие? – Вроде нормально. – Можете идти домой. – Как домой? – опешила Анна. – А лечить противоядием? – При укусах гадюки, – ответил доктор, – лечение симптоматическое. Никаких симптомов интоксикации мы не наблюдаем. Три часа – достаточный срок, чтобы проявились осложнения. – Но его рука! – настаивала Аня. – Она же вспухла. – Попейте антигистаминные средства. Димедрол, тавегил, супрастин, кларитин – любое, – устало перечислил доктор. – Но и без лекарств дня через два отек спадет. До свидания! Обескураженные Аня и Эд не успели попрощаться и поблагодарить – доктор скрылся за дверью. Когда вышли за больничную ограду, Эд пожал плечами: – Зачем мы вообще сюда приезжали? Врач «скорой» мог бы сказать, что опасности нет. – Кто же мог знать, – не согласилась Анна, – что у тебя организм, легко переваривающий гадючий яд. В серпентарии тебе цены бы не было. Кусайте Эда кобры-аспиды! В цирке еще можно выступать. Входишь в большой стеклянный аквариум, со всех сторон тебя гадюки да гюрзы жалят. А тебе – хоть бы что. Зрители аплодируют. – Ага! У меня опухают ноги-руки, выкатываются глаза – и все это на потеху сытой публике. Нет уж, спасибо! Они несли ерунду, потому что расставаться не хотелось, а повода продолжить общение не находилось. Наконец Эд спросил: – Метро далеко отсюда? – Три минуты тихим шагом до «Сокольников». Но метро откроется через два часа. Куда поедешь? – На вокзал. Билет вчерашний пропал, куплю новый. А ты? – Поймаю такси, мне недалеко. – Давай провожу? Все равно время есть. – Ну, если все равно и время есть… Они шли по Стромынке, подтрунивая друг над другом. Проще говоря, флиртуя. Ночь была прекрасной: летней, теплой, с запахом зелени, который источала даже чахлая городская растительность. Редкие автомобили, проносящиеся мимо, не отравляли своими выхлопными газами веселый ночной дух. Улица Стромынка переходила в мост над Яузой. На середине моста Эд неожиданно затормозил. – Аня! – сказал он тревожно. – Что? – Сейчас будет авария. И тут они увидели, как мчащаяся под ними по набережной машина вильнула в сторону, к ограждению, которое уберегло автомобиль от падения в реку. Машина пропахала ограждение, сбивая его, как деревянный штакетник, наконец остановилась. Эд и Аня замерли, облегченно вздохнули, когда увидели, что водитель не пострадал, выбрался через пассажирскую дверь. – Как ты догадался? – тихо спросила Аня. – Не знаю, – так же тихо и растерянно ответил Эд. – Вдруг картинка перед глазами. Может, это яд так странно подействовал? – Ну и ну! – поразилась Аня. – Сам в шоке. – А еще что-нибудь видишь? – спросила Аня, когда сошли с моста. – Да. Какая-то женщина пожилая, звонит тебе давно, сильно тревожится. – Бабушка! – хлопнула себя по лбу Аня. – Я не выходила на вечернюю связь. Дай, пожалуйста, телефон! Сначала бабушка только радовалась, что Аня жива-здорова, потом говорила, что внучка ее в могилу сведет, подозрительно спрашивала, что за шумы (автомобиль проезжал) и где вообще Анна находится? Дома, конечно, врала Аня, это телевизор работает. Устала, пришла домой, уснула в кресле перед телевизором, извини, пожалуйста, ложись спать, не волнуйся, больше не буду забывать звонить и вовремя заряжать телефон. – Бабушка увидит незнакомый номер, – предостерег Эд, когда Аня закончила разговор. – Она не настолько продвинутый пользователь, чтобы отслеживать чужие номера. Слушай, а сейчас что-нибудь видишь? – Ага. Метро… Погоди, сосредоточусь. – Эд закрыл глаза. – Метро «Сокольники», а рядом… кафе работает… что-то китайское, нет, японское. – Там «Якитория», – подтвердила Аня. – Но она не может работать в четыре часа ночи! – Точно работает, – сильнее зажмурился Эд, – вот табличка… с одиннадцати до шести открыта. – Слушай, давай поймаем машину, рванем туда, перекусим? – Давай! – автоматически согласилась Аня, пораженная вдруг открывшимися способностями Эда. Они перешли на другую сторону, чтобы ехать туда, откуда только что пришли. Эд снова продемонстрировал чудеса: сказал, что сейчас из-за угла выйдет дядька с собакой, и тот действительно вышел. Полусонный, бурчащий, ругающий своего пса, поджавшего хвост, за то, что наелся какой-то дряни, и теперь его несет. Про три машины Эд сказал, что не остановятся, а про четвертую – это наша. Автомобиль остановился, взял их, довез до Сокольников. В «Якитории» чудеса продолжались: Эд предсказал, что официантка уронит поднос и что он, Эд, сейчас получит эсэмэску. Тут же пиликнул телефон: пришла эсэмэска. У официантки с подноса посыпались на пол тарелки. – Ты стал экстрасенсом! – с восхищением, замешанном на испуге, сказала Аня. – Зачем мне это нужно?! – скривился Эд, макая суши в блюдце с соевым соусом. – Не хочу быть экстрасенсом! Может, когда яд рассосется, пройдет? – с надеждой спросил он. – Что ты! Это же здорово – все наперед знать. Скажи, а зачет по римскому праву я сдам? Какой вопрос мне попадется? – Сейчас, – вытер Эд рот салфеткой и зажмурился. – Нет, подучить надо, с сегодняшним уровнем знаний тебе зачет не светит. – Так я и знала, – вздохнула Аня. Они прощались у метро, ехать им в противоположные стороны. Эд предложил переписываться. Аня быстро согласилась, мол, интересно, как его вдруг открывшиеся способности будут дальше развиваться. В выходные, когда Аня приехала на дачу, бабушка сразу заметила перемены во внучке: |