Книга Крысиная тропа, страница 3 – Василий Веденеев

Открыв одну из высоких дверей, Николай Иванович вошел в большую светлую приемную. Заранее предупрежденная о его визите, секретарша радушно улыбнулась:

— Добрый день, Владислав Борисович ждет, проходите, пожалуйста.

Рыжов миновал тамбур, отделявший кабинет от приемной, и очутился в небольшой, насквозь прокуренной комнате с письменным столом и парой мягких глубоких кресел около него. Хозяин работал на компьютере. Обернувшись, он увидел гостя и сделал рукой приветственный жест, предложив занять одно из кресел:

— Присядь, я сейчас.

Николай Иванович отметил, что Владислав не изменяет своим привычкам: все так же не любит просторных помещений и без конца смолит одну сигарету за другой.

— Рад тебя видеть, — выключив компьютер, обернулся к нему Шамрай, пригладив ладонью щеточку жестких темных усов над тонкогубым ртом.

За то время, пока они не виделись, в усах приятеля начала пробиваться седина: видно, сидеть на высоком чиновном посту тоже не очень сладко.

— Как жив? Как семья? — Шамрай закурил очередную сигарету и протянул раскрытую пачку приятелю.

Николай Иванович счел неудобным отказываться и тоже закурил, хотя в кабинете слоями плавал сизый табачный дым.

— Все в порядке, спасибо, — ответил он. — Дочь учится, жена по хозяйству, а я верчусь как белка в колесе, стараясь их обеспечить.

— Сейчас все вертятся, — меланхолично заметил Владислав. — Жизнь такая. У меня тоже ни минуты покоя.

Рыжов решил не тянуть: не дай бог, сейчас приятеля дернут «наверх» или позовут на какое-нибудь срочное совещание. Тогда и поговорить толком не успеешь, а срок аукциона неумолимо приближался, все документы подготовлены и кровь из носу нужна победа.

— Извини, что отнимаю твое драгоценное время, но у меня есть к тебе дело.

— Дело? — Владислав откинулся на спинку кресла и многозначительно приложил палец к губам. Рыжов недоуменно поднял брови, но Шамрай, словно не заметив этого, лениво предложил: — Пойдем-ка лучше перекусим, а то все дела у меня уже вот где! — он чиркнул себя ребром ладони по кадыку и рассмеялся. Ткнул недокуренную сигарету в пепельницу, поднялся из-за стола.

— В кои-то веки меня навестил старый друг-приятель и опять говорить о делах? Уволь! Лучше пошли обедать, я голоден как волк! Составишь компанию? — он заговорщицки подмигнул Рыжову.

— Можно и перекусить, — вяло согласился Рыжов, терявшийся в догадках, отчего вдруг Владислав так демонстративно уходит от разговора.

— У нас прекрасная столовая, — Шамрай взял его под руку и вывел из кабинета, на ходу бросив секретарше в приемной, что он на обеде.

В коридоре, убедившись, что они одни, Владислав притянул Николая Ивановича поближе и доверительно шепнул:

— В кабинете лучше не болтать.

— Вот как?

— Да, — усмехнулся Шамрай. — Там даже стены имеют уши. Очередная кампания по борьбе с коррупцией. Ты же знаешь, что такое аппаратные игры?..

В просторной столовой они заняли столик у окна. Владислав сделал знак официантке: солянку, бифштексы, салаты и чай с пирожными.

— Ну, какое у тебя дело? — принимаясь за салат, поинтересовался он.

— Недвижимость, — коротко ответил Николай Иванович.

— Намереваешься участвовать в очередном аукционе?

— Хотелось бы не только поучаствовать, но и выиграть — и выиграть с минимальными затратами.

— Значит, решил вложиться в то, что нельзя унести с собой? — желчно улыбнулся Шамрай.

— Цены на недвижимость растут, а благодарность за помощь гарантирую.

— Пустое, — отмахнулся Владислав Борисович. — Я подумаю, чем можно помочь. Исходные данные при тебе?

— Да.

— Отлично.

У Николая Ивановича отлегло от сердца: если Шамрай так сказал, значит, все вопросы будут непременно решены и победу на аукционе можно считать обеспеченной.

— А вообще какая каша варится в сфере бизнеса? — с иронией спросил Владислав, промокая салфеткой усы.

Рыжов задумался, прежде чем ответить: что на уме у приятеля? Вряд ли он не имеет никакого представления, как идут дела у бизнесменов, как работают банки и валютная биржа. Значит, хочет знать, как обстоят дела у самого Николая Ивановича?

— Трудно работать, — честно признался он. — Налоговая политика сам знаешь какая… Да и криминальный элемент не сахар! Но, главное, нет стабильности. Понимаешь? Сегодня одно, завтра другое, в законодательстве неразбериха, и везде надо дать, подмазать, отмазаться. То от одних, то от других. Того и гляди влетишь в неприятную историю. Надоело! Уехал бы отсюда к чертовой матери, но в эмиграцию, как и в рай, все деньги не унесешь…

Шамрай согласно кивал, жадно поглощая бифштекс, у Рыжова аппетит пропал, и он вяло ковырял вилкой нежное и хорошо прожаренное мясо.

— Насчет стабильности ты, к сожалению, прав, — подтвердил Владислав.

— Еще бы нет, — грустно улыбнулся Николай Иванович.

— Однако умные люди находят выход, — Шамрай остро взглянул прямо в глаза приятеля. — Понимаешь? Находят выход и, наплевав на все, создают стабильность собственными руками. Естественно, с помощью хороших, надежных друзей и их связей.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Рыжов. Владислав явно на что-то намекал, но уж слишком туманно.

— Можно сменить климат, как любят выражаться на Западе, — тихо ответил Шамрай.

— Я не очень понимаю.

— Тогда доедай пирожные, допивай чай, и пойдем прогуляемся на свежем воздухе. Погода отличная, побродим чуток по старым переулочкам.

— Мне придется сдать пропуск, — напомнил Рыжов. — А как с аукционом?

— Пропуск тебе сегодня больше не понадобится, — засмеялся Владислав.

Рыжов незаметно положил на край стола конверт с данными относительно аукциона недвижимости, и Шамрай спрятал его в боковой карман пиджака.

Выйдя из столовой, спустились вниз. Николай Иванович на выходе отдал охраннику пропуск, и через секунду они оказались на улице, где ласково пригревало солнце. Владислав увлек приятеля в тихий переулок.

— Так что ты имел в виду? Ну, насчет климата? — напомнил Рыжов.

— Убраться отсюда, — прикуривая сигарету, буркнул Шамрай.

— Убраться? Эмигрировать?

— Вот именно. Мир широк, и умный человек всегда сумеет найти достойное место. И чем скорее, тем лучше.

Рыжов замолчал, осмысливая услышанное. Получалось, приятель поддерживает практически созревшую у него идею и вроде бы даже намекает, что стоит поторопиться? Почему?

— Ты опасаешься резкой смены политического курса? Реставрации социализма? — спросил он. — Тебе там, сверху, виднее, что к чему. Неужели к власти вновь могут прийти коммунисты? И тогда…