Онлайн книга «Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне»
|
— Мы на пять минут, — Андрей подтянул к себе кружку с водкой, — вот мужчину вам доставили и обратно… — Да мы еще и не спали, — пробасил Саша, — всю ночь котов душили, душили… И, не дожидаясь тостов, закинул в себя содержимое посудины. Костя, про себя подивившись спецназовскому знанию классика, посмотрел на Рябинина. Тот уже выпил вологодского «антидепрессанта» и поставил круж-icy на стол. Неопрятная струйка пробежала по пыльному подбородку. Серега по-прежнему молчал, только глаза, малость ожившие, прошлись по лицам товарищей. — На вторую ногу и мы погнали, — тусанул кружку на край стола, к «банкующему» Бесу, Щепеткин, — нам еще в Мобильник заскочить надо, верноподданнические чувства засвидетельствовать… Костя вновь удивился резко изменившемуся формату сашиной речи. Или может алкогольное опьянение сняло дурацкую солдафонскую маску, которую тот с таким усердием натягивал. Андрей, ковыряя ножом в банке, также не остался в стороне: — Да уж…! — Бл…, Саша, наливай нормально! — наконец разморозился Рябинин, — как детям, ей-Богу! В свою очередь Бес насупился: — Пажалста! До краев наполненный стакан оказался перед Сергеем. Катаев хотел было что-то возразить — в Рябинные, судя по состоянию, было не меньше литра — но был одернут Сашей. Да и, в упор глянувший на него, Андрей, показал, что так будет лучше. Пока опера смотрели аттракцион «Сережа Рябинин пьет без закуски», Андрей перегнулся через стол и шепнул Косте: — Поспать ему надо… У нас просто водка кончилась… Сидящие рядом Гапасько и Поливанов, понимающе переглянулись. Саша, поставив пустую кружку на стол, поднялся: — Поехали, короче, мы… В коммуне остановка. Андрей встал следом: — Серый, давай как договорились… Еще пол ложечки и отбой… Рябинин поднял на офицеров глаза: — Сына моего, как договаривались… К себе пристроите… Когда в армию пойдет… Ик.. И протянул для прощания руку. — Наше слово кремень, — то ли пожал, то ли удержался за рябининскую ладонь Щепеткин, — до генерала дослужится… Серега кивнул и вновь пихнул Бескудникову кружку: — Еще! Андрей, попрощавшись со всеми за руку, кивнул Катаеву на выход: — Проводи нас… Остальные опера тоже изъявили желание сопроводить гостей до ворот, но были остановлены Андреем, жестом указавшим на излишнее внимание к своим персонам. К тому же Рябинин, уже агрессивней воздел кружку: — Что тормозим-то?! Выпьем за пацанов! Чтоб добрались без геморроя! Костя и «Визири» молча прошествовали до КПП. Уже за территорией Андрей и Саша остановились. Катаев молча смотрел на БТР с «визиревской» эмблемой, ждал что скажут спецы. Саша повернулся в сторону, рассредоточившихся бойцов, отдавая команды к отходу. Андрей хлопнул опера по плечу: — Вы главное сейчас Рябину спать уложите, а то он крестей налупить может… Разошелся малость… — Чем вчера закончилось-то? Хотя, в принципе, понятно… Катаеву очень сильно не хотелось выглядеть в глазах спецназовцев полу пугливым первоходом, поэтому он постарался придать своему голосу максимум равнодушия. — Тебя способ интересует? — Да нет… — Костя слегка запнулся, — скорее хотел услышать, что все кончилось… можно ли на сохранение залегать? — Залегайте… Развернувшийся обратно Саша перебил Андрея: — На хер залегать-то? Давай еще что-нибудь замутим! Костя постарался улыбнуться посуровей: — Есть еще мысли на крайнюю тему одну… Даст Бог, изладим… — Вот! Слова не мальчика, но мужа! Саша продолжал сыпать цитатами. — Ну тогда, до встречи… — первым протянул руку Андрей. — Счастливо доехать… — ответил на рукопожатия Костя. — Там, кстати, у Рябины для тебя подарочек… — отходя вслед за Сашей, добавил Андрей. — Что за подарочек? — Уши!!! — захохотал на всю площадь Щепеткин и махнул рукой, — на золотой цепочке! Костя проводил взглядом зеленую тушу бронемашины, отмахнув в ответ, сидящим на борту офицерам. Почему-то не хотелось идти к друзьям в кубрик, узнавать у Сереги чем же все-таки закончилось, тяжело напиваться и не обсуждать случившееся. Когда он зашел в помещение столовой, то гвалта, присущего каждому милицейскому сабантую он не услышал. Парни молча смотрели на Серегу, скупо роняющего короткие фразы. — В общем… Нормально как и хотели… Собакам. Собачья смерть… Казалось, что каждое слово весит невыносимо много. Серегина голова клонилась к груди все ниже и ниже. При виде Катаева он малость воспрянул духом: — О-о, Костян!.. А у меня для тебя посылка… Попросили передать… Он встал, качнулся и сделал шаг навстречу. Глаза, правда, оставались неподвижными. — Серый, давай, может покемаришь… — неуверенно предложил Костя. — Этта… само собой… Рябинин отодвинул Катаева в сторону и перешагнул порог спального помещения. Костя, оставшись на кухне, вопросительно посмотрел на оперов. Почти все синхронно пожали плечами. Лишь Бескудников хмыкнул и опрокинул в горло содержимое своей кружки. В спальне что-то загрохотало. Костя выглянул. Это бронежилет, разгрузка и автомат полетели с серегиных плеч на пол. Сам он, держась за спинку кровати, манил Катаева пальцем к себе. Понимая, что ничего вразумительного он сейчас не услышит, Костя подошел к грузно осевшему на одеяло Рябинину. — Здесь… — Рябинин вяло ткнул носком грязного ботинка в комок разгрузки, — от Тимурчика… Тебе… подгон… И повалился на подушку. Катаев поднял тяжелую амуницию. Бронежилет приставил к спинке, автомат, отстегнув магазин и проверив патронник, повесил с краю. Сжав пыльную ткань разгрузочного жилета, он уже понял, что находится в заднем, самом объемном, кармане. Автоматический пистолет Стечкина. Снаряженная масса 1,22 кг, калибр 9 мм, скорострельность 650 выстрелов в минуту. Должок с того света. Катаев, отойдя к своей кровати, выволок пистолет из камуфляжного плена. Видевший это оружие даже во сне, мучимый своим правильно-неправильным поступком, Костя сразу узнал его. Завороженный магией машинки для убийства, оперативник еще несколько секунд ощупывал ствол глазами. Проведя ладонью по пыльной поверхности затвора и поймав взглядом воронение, Костя обернулся на спящего Рябинина и сунул пистолет под матрас своей кровати. * * * — Слышь, парни, — заглянувший в оперской кубрик постовой с КПП, столкнулся в дверях с Долговым и Катаевым, — там дед какой-то облезлый Серегу Рябинина спрашивает… |