Книга Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства, страница 56 – Николай Коняев

Розенберг знал о связях доктора Р. с Гиммлером и принял его слова за чистую монету.

Более того. Он сообразил, что, если Гиммлер возьмется за организацию распространения власовского воззвания, это может усилить влияние рейхсфюрера на политику в занятых восточных областях.

А этого Розенберг допустить не хотел.

— Конечно, можете, — сказал он. — Я как раз подписываю указание напечатать воззвание. Мы можем передать рейхсфюреру необходимые ему экземпляры.

Через несколько часов ротационные машины отпечатали три миллиона листовок «Смоленского воззвания».

Так же быстро и четко они были разосланы и распространены.

И, как и было предусмотрено, самолеты «сбились с курса» и, вопреки строжайшему предписанию Розенберга, сбросили листовки не только по ту, но и по эту сторону фронта. В Смоленске текст воззвания был перепечатан одной из местных типографий и тоже распространен. С молниеносной быстротой расходилось известие «о новом политическом курсе».

«Сухопутные и военно-воздушные силы в течение месяцев нетерпеливо ждали, что высшее политическое руководство примет решение в этом смысле, — отмечает В. Штрик-Штрикфельдт. — Теперь они хотели использовать все возможности, без оглядки на близорукие ограничения из Берлина. Фронтовые части сами, без нашего участия, заботились о как можно более широком распространении воззвания. То же делали и тыловые дивизии, надеявшиеся ослабить этим деятельность партизан. Но самым важным было то, что миллионы русских людей обрели новую надежду».

Может быть, в «пробивании» Смоленского воззвания и была заслуга доктора Р., но, несомненно, что главное влияние на Розенберга и прочих высокопоставленных вождей Рейха оказала Сталинградская битва. Ведь судьба Смоленского воззвания решилась за несколько недель до капитуляции окруженной армии Паулюса.

Русский народ всегда к немцам с уважением относился. У нас даже поговорка есть, что немец обезьяну выдумал…

А.А. Власов

Сохранилась фотография.

Темноволосый худощавый человек в роговых очках обходит строй дабендорфских курсантов.

Рука вскинута вверх в фашистском приветствии, но не расправлена, а согнута в локте. В результате — что-то среднее между фашистским «Зиг хайль» и русским отданием чести.

Словно к одному еще не привык, от другого успел отвыкнуть.

Вид если и не штатский, то какой-то демобилизованный. Это подчеркнуто формой.

Власов на фотографиях — в простом, военного покроя с широкими обшлагами мундире цвета хаки. Никаких знаков отличия и наград. Даже пуговицы — невоенного образца.

Только на брюках — генеральские лампасы.

Вот этот больше похожий на учителя или бухгалтера человек и объявил Сталина врагом народа, а русских людей призвал вставать на борьбу с большевизмом, повернуть оружие против своих угнетателей.

В. Штрик-Штрикфельдт говорит, что «воззвание Русского комитета в Смоленске имело необычайный успех, в особенности на среднем и северном участках фронта. Дивизии групп армий „Центр“ и „Север“ доносили о росте числа перебежчиков».

Насколько верно это свидетельство и чего здесь больше: истины или желания поверить, что это истина, — судить трудно. Тем не менее после необходимой обработки, которая проводилась сотрудниками «Вермахт пропаганды», перебежчики оформлялись в соответствующем духе, и среди немецкого генералитета действующей армии укреплялось мнение о не обыкновенном влиянии генерала Власова на советских солдат. Обман этот совершался руководством «Вермахт пропаганды», разумеется, во имя Германии, но насколько это соответствовало интересам Германии — вопрос.

Если и росло влияние Власова, то пока только среди самих немцев.

В феврале 1943 года Штаб группы армий «Центр» пригласил Власова на фронт.

Поездку эту санкционировал сам фельдмаршал фон Клюге.

В конце апреля состоится еще одно турне генерала Власова, теперь уже по приглашению фельдмаршала фон Кюхлера в армейскую группу «Север».

Первое свое турне по маршруту Белосток — Минск — Смоленск Андрей Андреевич Власов совершил в сопровождении начальника немецкой разведки Центрального фронта, подполковника Владимира Шубута и бывшего начальника лагеря для военнопленных в Виннице, «американского» немца, капитана Петерсона.

«Выразительное лицо Власова было отмечено довольно грубыми, но волевыми характерными чертами. Говорил он глубоким басом и носил внушительные очки в роговой оправе. Власов был безупречным артистом и обладал невероятным шармом, который, однако, не был природным, а скорее приобретенным. Как и у многих русских, в нем действовал ярко выраженный инстинкт, который выручал его в неожиданных жизненных ситуациях. По существу, он был большим педантом. Любовь к порядку, связанная с энергией, объясняла — почему немцы ему импонировали. Поэтому Власов был в состоянии разрешить ряд проблем с немецкой педантичностью. При этом он не стеснялся в выборе средств и бывал по-русски деспотичен».

Сергей Фрелих, который частенько заменял Власову переводчика, отмечал также, что генерал умел сразу почувствовать сущность обсуждаемого вопроса и в результате собеседники быстро воодушевлялись и усваивали его идеи.

Таким: высоким, басистым, обладающим «невероятным шармом» и столь же невероятной способностью воодушевлять и убеждать слушателей, и предстал Власов перед жителями оккупированного Смоленска.

25 февраля 1943 года в Смоленске Власова встречал генерал фон Шенкендорф.

Вечером Власов выступал в театре.

Прерываемый аплодисментами, он объявил, что свергнуть Сталина должны сами русские и национал-социализм навязан России не будет, поскольку «чужой кафтан не по русскому плечу».

В. Штрик-Штрикфельд пишет, что выступление было триумфальным.

Думается, что насчет триумфа сказано сгоряча.

Да, Власов умел произносить речи. Он говорил с большой твердостью, и речь его всегда была адресована к рядовому слушателю. Это импонировало слушателям.

Но в Смоленске Власов был связан предостережениями немцев и развернуться, как оратор, не мог.

Это чувствуется по его ответам, сохранившимся на страницах русскоязычных газет.

— Господин генерал! — спрашивали у него. — Почему после воззвания Смоленского комитета у нас ничего не слышно об этом комитете и о вас лично?

— Россия велика, — отвечал Власов. — Словечко «смоленский» [60] на листовке не нужно принимать буквально.

— Почему не распускают колхозы, господин генерал?

— Быстро ничего не делается. Сперва надо выиграть войну, а потом уж — земля крестьянам!..