Книга Кто стрелял в президента, страница 98 – Елена Колядина

Когда Люба с президентом вошли туда, оказалось, что помещение на добрую треть заполнено телекамерами и фотокорреспондентами.

— На награждении вас орденом Мужества будет присутствовать пресса, — сообщил Любе кто-то из сотрудников.

«Я совсем забыла про орден», — судорожно прошептала Люба коляске.

«Кому все — часы, ордена, букеты, а кому — шиш да ничего. Хоть бы медаль какую завалящую дали», — плаксиво посетовала коляска.

Награждение было очень уж торжественным! Даже лишка, по мнению коляски, почета! Коробочку с орденом Люба получила из рук самого президента. Более того, он взял из рук нарочно приставленного для этого дела помощника великолепный букет роз и самолично вручил его Любе.

— Такие люди как вы, Любовь Геннадьевна, — это гордость России, — сказал президент в микрофон. — Счастья, вам, здоровья. И простите, что вам пришлось попасть под пули вместо меня.

— Вам необходимо сказать короткое ответное слово, — подсказали Любе на ухо.

— Что вы все извиняетесь? — сказала Люба, разглядывая бледно-зеленые панели стен, картины в богатом золотом багете, камин, отделанный зеленым камнем и украшенный канделябрами, малахитового цвета диваны. — На Кавказе тоже стреляют, так ведь не вам же там под пули лезть? Для этого простые россияне есть. А вы — глава нации. У вас свои задачи. Как говорится, царь не должон думать об каждом, царь должон думать об важном.

Люба замолкла, довольная своим красноречием.

Присутствующие встревоженно улыбнулись.

— Это из пьесы слова, — пояснила Люба. — Из великой русской литературы.

— Ну чего, пора гасить прошмандовку? — тихо сказал в невидимое переговорное устройство крепкий сотрудник службы безопасности.

— Достаточно, Любовь Геннадьевна, — ласково прошептал на ухо Любе помощник.

— Ага, — кивнула Люба и попыталась объясниться: — Не к месту про литературу, да? Вечно меня кругозор подводит.

По невидимой команде пресса покинула кабинет, но вошли другие люди, которых Люба явно видела раньше по телевизору.

— Любовь Геннадьевна, подсаживайтесь к столу, цветы вы можете пока отдать мне, — сообщил очередной помощник.

Люба поехала к столу, неловко скользя по залитому лаком наборному паркету.

— Она что же, навсегда будет прикована к инвалидной коляске? — вдруг спросил президент стоявшего наготове помощника.

— Последствие ранения, — сурово доложил помощник. — Бог, как говорится, не фраер.

Президент крякнул.

— И как мне этой девчонке теперь в глаза смотреть? Это вина Каллипигова! Охрана, лбы здоровые, проспали, суки, девчонку. Она моей дочке старшей, наверное, ровесница.

— С Каллипиговым разберемся, — заверил помощник.

— Выговор ему, премии лишить, — грозил президент.

— Будет исполнено.

Когда все расселись за внушительных размеров столом, президент стал представлять Любе собеседников.

— Мне Любовь Геннадьевна сообщили, что вы певица, да к тому же боретесь за права инвалидов, поэтому я попросил прийти соответствующих министров. Министр культуры…

— Добрый день, Любовь Геннадьевна.

— Это — министр труда.

— Вот вас-то мне и надо! — подскочила Люба.

— Не стесняйтесь, Любовь Геннадьевна, гоняйте в хвост и в гриву, — разрешил президент.

Все улыбнулись шутке.

— Почему у вас в перечне профессий, разрешенных для обучения инвалидов, все сапожники да закройщики? Это же каменный век! Почему я не могу учиться на системотехника, к примеру? Почему человек без ног не может получить профессию инженера?

— Это не ко мне, — с сожалением сообщил министр труда. — Это — министерство образования и соцобеспечения.

— Всем лишь бы свалить с больной головы на здоровую, — сказала Люба. — Перепихнуть проблему. А как там живой человек живет, никого не волнует. Причем здесь соцобеспечение? Я не пенсию прошу и не разовую помощь. Я прошу работу.

— Я хочу ответить, — сказал министр труда.

— Правильно, Любовь Геннадьевна, может, хоть теперь чиновники шевелиться начнут? — думая о своем, заметил президент.

— Для инвалида труд — единственная возможность не чувствовать себя ущербным. Поймите, мы такие же люди, как и вы! Я такой же человек, как и вы! С такими же желаниями!

— В общем-то, можно расширить перечень профессий, — сказал министр. — Хотя нами уже разработана целевая программа.

— Вы уж постарайтесь, — неожиданно зловеще, чем очень удивила коляску, попросила Люба.

— Будем считать, что работой наши инвалиды в ближайшее время будут обеспечены, — подвел итог дискуссии президент, — давайте о вас конкретно поговорим. Какие у вас планы?

— Планы у меня творческие.

— Ну-ну? — сказал министр культуры.

— Хочется открыть центр творчества для людей с ограниченными возможностями.

— А для себя лично?

— Мечтаю поставить большое шоу из моих песен с участием инвалидов. Песни уже записаны на студии звукозаписи, есть макеты рекламы. Но нужен сценарий, режиссер, зал. Я собираюсь все это организовать на те деньги, которые вы мне в госпитале дали. Правда, не знаю с чего начать?

— Любовь Геннадьевна, боюсь вас огорчить, — прервал Любу президент, — но на те деньги вы разве только для детсада номер подготовите. В Москве расценки не такие, как в вашем городе.

— Да что вы? — расстроилась Люба.

— Министерство культуры, конечно, не останется в стороне, — заверил министр культуры. — А если в бюджет будущего года отдельной строкой заложить творчество инвалидов…

— Видите, Любовь Геннадьевна, благодаря вам и бюджет сейчас скорректируем. Поможем Любови Геннадьевне с ее шоу? Часть средств я выделю из своего личного фонда, спонсоры, надеюсь, отыщутся. Кто-то меня буквально на днях, на приеме в Сочи, про социальную ответственность бизнеса загружал, предлагал посильную помощь.

— Спонсора найдем, — согласились министры. — Помощь окажем. Не каждый день у нас такие таланты объявляются.

— Любовь Геннадьевна, — вдруг обратилась к Любе женщина в очках, с ярко-накрашенным, но строгим ртом. — У вас какое образование?

— Я заочно учусь в университете на факультете дефектологии.

— А вы в министерстве соцобеспечения не хотите поработать? Нам очень нужны такие специалисты, неравнодушные, образованные, понимающие проблему изнутри, с активной жизненной позицией.

Уши Любы порозовели.

— Я? А я смогу?

— Ну, мы же все смогли. И вы сможете.

— Я подумаю. Вообще-то, я певицей мечтаю быть.

— Певицей это хорошо. Но вы все-таки подумайте над моим предложением.