Онлайн книга «Работа с риском (сборник)»
– По какому, блин, пра-праву?.. Может, у мя почки больные! Адвока… Ах! Ой! Больно! – Серега, он тебе боты обоссал! – Убью козла!.. Сержант сказал, сержант ответил. Публика в основной массе нарушением прав не возмущается. «Правильно, ребята, дайте этому засранцу еще! Совсем пьянь обнаглела, мало им лифтов и помоек, уже до исторического центра добрались!» Но затесавшиеся в ряды правозащитники вяло протестуют: «Минуточку. Установить виновность может только суд… А пока будьте любезны. Обращайтесь с человеком по-человечески. Цивилизованно. Мы не дикари, дикари не мы». И художник, услышав слова поддержки, вновь вдохновляется. Вырывается из цепких милицейских объятий, зажимая разбитый нос. О, да он погон сержантский сорвал, кепочку с кокардой сбил, по лицу менту стукнул… Талант! По почкам, по почкам его! И раком! Пусть харей мостовую подтирает. Не для того ее бедные таджики выкладывали. – Серега, держи его, я дверь открою! – Держу. Затолкать поддатого люмпена, который вздумал орать и брыкаться, в узкую заднюю дверь «козлика» дело не простое. Как кубик Рубика собрать. Ногу засунешь – рука вылезет. Тут одной дубинки мало. И даже двух. Хорошо, есть опыт – сын ошибок пьяных. И специальные средства – «слезоточивые наручники». Заламываем руки, заламываем ноги… Трудящийся плюется и пытается укусить. Видать, не любит пользоваться казенным транспортом. Слышен треск рвущейся куртки. – Я в суд подам! Мусора легавые! За что?! – За родину!!! – Кошелек верни, сволочь! Площадь багажного отсека невелика. Два посадочных места, как в СВ, только сидячих. Одно уже занято. – Ну-ка подвинься, приятель, – попутчика разместим! Разместили. Бегло обыскав и израсходовав весь нецензурный запас. И не таких размещали… Поворот ключа-ручки. «Комфортной поездки. К вашим услугам дырочка-окошко и приятный гид-собеседник. База рядом, но поедем долго – пробки. Отдыхайте, любуйтесь видами». Кстати, о собеседнике. Он тоже в браслетах, стало быть – друг, ибо враг моего врага. Хотя и трезвый. Но взволнован не меньше. Наверное, опасается, что в мочевом пузыре попутчика еще остался запас, и тот продолжит грубо прерванное органами мокрое дело. Трудящийся матерно укоряет правоохранников, угрожает судебным иском и колотит пьяной головой в дверь, разбрызгивая кровь из пострадавшего в битве носа. Капли попадают на соседа, тот брезгливо морщится. Сержанты в диспут не встревают, но между собой перекидываются репликами о незавидной участи задержанного хулигана: – Пятнадцать суток, козлу, как с куста. – Да какие сутки? Статья за неповиновение в одну калитку… Он мне в глаз заехал. Куча навозная… Лично к прокурору пойду! – Да никто его не приземлит. Демократия… Лучше сами отрихтуем за гаражом. Рихтовать, к слову, уже начали – перед ямками не притормаживают, и задний отсек авто напоминает центрифугу советской стиральной машины. Через пару минут задержанный успокаивается, перестает биться и обращает взор на товарища по несчастью. Внимательно и с подозрением смотрит прямо в глаза: – Видал, чё творят? Подумаешь, отлил немного… Ну приспичило, не в штаны же! Парадняки все на замках, а до дома семь верст… Чтоб им так же терпеть… Тебя тоже по беспределу? – Тоже. – Такая жизнь, брат… Кровь стекает по усам и капает на железный пол, словно вода из плохо завернутого крана (группа третья, резус положительный). Еще пять минут едут молча, трясясь и слушая скучные ментовские переговоры по рации. Первый пассажир, судя по выражению лица, не просто слушает, а о чем-то сосредоточенно раздумывает, иногда поглядывая на вновь прибывшего. Словно хочет попросить денег взаймы, но стесняется. Вновь прибывший выглядывает в окошко: – А где это мы? В центре, что ли? Во, блин… А чего я тут делаю? Ленка убьет… Я ей сказал, на пять минут выскочу… К Сереге… Полный сикейрос!.. На лице траур, словно на гильотину везут. Кровь смешивается с соплями. – Беда, ой, беда… И выпили-то вроде, как всегда… А Серега ждет, наверное. Человек с наручниках не отвечает. Мелкий хулиган роняет голову на грудь и страдает, негромко бормоча непристойности, словно верующий молитву. Попутчик, в свою очередь, выглядывает в окошко и тоже начинает страдать, но молча. Расплата близка. – Слышь, друг… – пострадав, с надеждой шепчет он, – у тебя мобилы нету? – Что характерно, никогда и не было. На кой она мне? – Заработать хочешь? Патлатый тут же оживает. В пьяных глазах пробуждается трезвый интерес. Отвечает тоже шепотом, догадавшись, что базар конфиденциальный: – Не откажусь… Ленка без получки на порог не пустит. А получка… Нету больше получки… Они не вернут, – кивает на салон «козлика». – А чего надо-то? – Позвонить кое-кому, когда выпустят. – Так сам выйди да позвони! – Не выйти мне пока. Позвонишь – получишь пять штук. – Оба-на!.. Говно – вопрос! За пять штук баксов хоть Вэвэ в Кремль. В легкую! – Каких баксов?! Сдурел?! Рублей. Трудящийся поморщился, словно от родного слова «рубль» пахнуло конским навозом, но все-таки утвердительно кивнул: – Ладно, валяй… Позвоню. Пассажир бросает еще один опасливый взгляд в окошечко. Финиш все ближе. Уже виден триколор над зеленой милицейской крышей. Нельзя терять ни секунды. – Короче, запоминай номер, он простой. – Мужик диктует семизначное число. – Это мобильник. Запомнил? – Не, нереально… Повтори. – Тьфу ты! – Он еще раз назвал номер. – Спросишь Пашу. Скажешь, что у меня проблемы… – Стоп, – резонно перебивает трудящийся, – у кого «меня»? – У Валеры… Пусть скидывает товар. Срочно. Он знает, о чем базар… Сделаешь? – Мин-н-нутчку, Валерий… Позвонить не сложно, а как насчет призового фонда? Я плохо понимаю, где смогу получить лавэ. Или мне переведут его на сберкнижку? – Паша заплатит. Скажи, Валера велел. – А ежели не заплатит? Я не знаю, что там у вас за варианты, брат, но лишний раз рисковать перед ментовкой не резон. Сам пойми, не мальчик уж… Не, мне не жалко, все сделаю, но… благодарность вперед. – Хорошо, хорошо… Забейте «стрелку», Паша принесет деньги, после передашь мои слова. Не ссы, не наколем… – А чего мне ссать? Я уже… Лишь бы выпустили. Если пятнадцать суток припаяют – извини. Ищи другого почтальона Печкина. «Козлик» притормаживает, трясется, словно в оргазме, и замирает. – На выход! Мелкий хулиган уже не хулиганит. Понимает: чем больше качаешь права, тем дольше будешь париться в застенках. А у хулигана теперь есть благородная и материально выгодная цель. Ради пяти тысяч можно и гордостью поступиться. Покорно проходит в отдел, понурив буйну голову, словно больной на процедуру. Второго арестанта сержанты подхватывают под руки и жестко сопровождают, видимо опасаясь, что он покажет какой-нибудь фокус из арсенала Джеки Чана. В дежурной части его сразу определяют в отдельный кабинет, оборудованный тяжелой дверью с мощными запорами и маленьким окошечком. |