Книга Жена воина, или Любовь на выживание, страница 29 – Елена Звездная

Эран глянул в окно, после на дверь, затем уже на меня, и нехотя произнес:

— Не моя ошибка.

Ключевое слово "ошибка". Я кивнула и решила больше ни о чем не спрашивать. Спросил он:

— Ты принимаешь мои условия?

— На счет дара жизни? — задумчиво переспросила, продолжая есть салат.

Есть не хотелось, но мясо, или чего то жаренного, острого, вредного. С маслом, сыром…мясом. Можно сырым. Но одно воспоминание о чанах с белковым содержимым и я вновь жую салат, упорно и решительно.

— Да, — отвлек меня от гастрономических мыслей Эран.

— Нет, — дожевав, ответила я, даже не взглянув на воина.

Услышала, как он хмыкнул. А затем он же, протянул:

— Неужели не скучаешь по маме?

Подленький вопрос. Резко вскинув голову, пристально посмотрела на воина. Он, с усмешкой пояснил:

— Шейсы формируют очень сильную привязанность дочерей к матерям, Кира.

И вроде бы только слова, но взгляд слишком внимательный, немигающий, пристальный.

— Heт, — уверенно повторила я. — Ввязываться в обязательства, о которых мне ничего не известно, я не собираюсь.

Кивнул, и мягко, обманчиво мягко сообщил: — Я могу рассказать.

Бросив вилку и вообще идею доесть салат, он, кстати, не вкусный, я тоже скрестила руки на груди, прямо посмотрела на Эрана и начала

допрос:

— Так я сейчас наложница?

Улыбаться перестал, кивнул.

— А почему меня так никто не называет? — вопрос в лоб, прямой и со смыслом.

Усмехнулся. Ответил:

— Мне бы хотелось взглянуть на того, кто рискнет.

Даже так. Мне от его слов почему-то стало очень приятно, но в тоже время:

— А как же незыблемые традиции Иристана? — ехидно интересуюсь.

Воин улыбнулся. Просто улыбнулся и ничего не ответил.

— То есть там, где традиции тебе не по нраву, о них забывают? — догадалась я.

— Примерно так, — согласился Эран.

— А знаешь, — вот не смогла промолчать, — во дворце отца ко мне относились с нескрываемым презрением.

— Во дворце отца ты была одной из дочерей, здесь — сердце повелителя, разница существенна, согласись.

Бросив на него откровенно недоверчивый взгляд, я невольно задумалась, и так же задумчиво произнесла:

— Сердце повелителя — звучит пафосно.

Пафос теряется на фоне правды. — холодно произнес Эран.

Вновь недоверчиво посмотрела на него, и все же решилась спросить:

— В каком смысле "правды"?

— В прямом, — последовал непробиваемо спокойный ответ. — И в сравнении с этой правдой, традиции меркнут, Киран.

О странностях ситуации я решила промолчать. Просто вспомнила, как передо мной склонялись воины из Аэ, с каким уважением относились женщины. Странно это. Очень. Все странно. Непонятно.

Внезапно Эран резким движением приложил два пальца к шее. Что- то выслушал, вероятно, что-то ответил. Едва убрал руку, направил прямой пристальный взгляд на меня.

— Плохие новости? — безразлично к его трудностям предположила я.

— Раздражающие, — уклончиво ответили воин.

Глаза его между тем сузились сильнее и я себя словно под рентгеном ощутила. Но взгляд не отвела. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем распахнулась дверь. Я вздрогнула и повернулась, отметив, что Эран не отреагировал, продолжая рассматривать меня.

А вот я совершенно забыла о его присутствии, едва увидела вошедшую — девушка в черной одежде растерянно остановилась, вглядываясь в меня, и шепотом спросила:

— Где я?

Спасенную вчера эйтну я узнала сразу, и в то же время не узнала. Ее лицо было бледным, под неожиданно голубыми глазами залегли тени, весь вид казался изможденным, губы посипевшие и на ногах она едва держалась. И не удержалась бы, не поддерживай ее тот самый врач, с которым мне так же довелось вчера познакомиться. Именно светловолосый тар мне и сообщил:

— Полная амнезия, у нее паника и… простите.

От звука его голоса вздрогнули и я и эйтна. А затем тар резким движением приложил два пальца к шее. Я стремительно обернулась и засекла, как повелитель Иристана убирает собственную ладонь от шеи. То есть Эран ему что-то сказал, но так, чтобы я не слышала. И судя по спокойному взгляду на меня, воин считал себя в праве так поступать.

— Извините, — пожилой тар осторожно взял потрясенную девушку за руку, — принцесса Киран, мы будем ожидать вас в лаборатории.

С этими словами воин Аэ вышел, и увел эйтну с собой.

А я вновь посмотрел а на Эрана. Повелитель Иристана не сводил глаз с меня.

- И что именно ты не дал этому тару мне сказать? — начиная

— И что именно ты не дал этому тару мне сказать? — начиная откровенно злиться, спросила я.

Воин медленно поднялся, затем перегнулся через стол, упершись в него сильными руками, и произнес:

— Киран МакВаррас, старшая дочь воина Агарна, наследница крови Аэрд, ты принимаешь дар моей жизни?

Я медленно поднялась, и тоже упираясь руками в стол, подалась к Эрану, так что теперь мы носами друг в друга упирались, чтобы ему в лицо прошипеть:

Эран Дард Аз, повелитель Иристана и глава какого-то там Аэ, я не приму, я тебе ее сейчас подарю, лично! Улыбнулся, продолжая пристально на меня смотреть, и так же с улыбкой спросил:

— Угрожаешь?

— Предупреждаю, Эран, — холодно ответила я.

Мне надоели эти игры. Наверное, перепуганная эйтна стала последней каплей. Мог бы и дать с ней поговорить. Или с таром. Или хоть бы сам все объяснил.

Словно услышав мои мысли, Эран кивнул, а после чуть-чуть наклонил голову вправо и теперь его губы были в миллиметре от моих, а потому каждое сказанное слово, я не только услышала — ощутила.

— Киран, — легкая усмешка, — или ты принимаешь дар моей жизни, или никогда, я подчеркиваю — никогда, не выйдешь из этого дома.

Меня передернуло такой уверенности в своих словах не было даже у отца. Вспомнила ту энергетическую решетку, что отсекла от меня тень шейса. И пришлось признать Эран серьезный противник. Хуже того он отлично знает, на что я способна и недооценивать не; будет. Но с другой стороны… Я отстранилась, немного, только чтобы взглянуть в его глаза. И хватило взгляда, чтобы понять — это я злюсь и отстаиваю свои интересы, находясь в здравой памяти и холодном рассудке, с воином все иначе — взгляд помутневший, зрачки расширены, дыхание неровное, как бы он не пытался это скрыть. И если у меня наваждение прошло и гормоны бунтов с революциями не устраивают, то с Эраном все совсем наоборот — его пламя вновь только разгорается.