Книга Красная змея, страница 14 – Питер Харрис

— Поклонник? — спросил президент.

— Человек, увлеченный вопросами, которые мы сегодня обсуждали.

— Поздравляю вас с отличной лекцией, месье Бланшар! Вы были на высоте.

— Не преувеличивайте.

— Я и не преувеличиваю. Обсуждение тоже прошло очень интересно, — всплеснул руками президент. — Да нет, не просто интересно — блестяще!

— Спасибо за добрые слова.

Глава ассоциации повернулся к людям, сопровождавшим его.

— Позвольте, я вас представлю. Комиссар Годунов и инспектор Дюкен.

Пьер сразу же отметил, как участилось его сердцебиение. Он попытался ничем не проявлять беспокойства и протянул руку для приветствия.

— Очень приятно.

— Быть может, пройдем в мой кабинет? — предложил президент.

— Что случилось?

— Лучше будет, если мы поговорим наедине, — заметил Годунов.

— Что происходит? — заупрямился Пьер.

— Вы были знакомы с мадемуазель Тибо?

Бланшару стало нехорошо. Он переспросил почти что инстинктивно:

— Вы сказали «были»?

Полицейские обменялись взглядами. Комиссар ответил так тихо, точно он опасался, что их может подслушать кто-нибудь еще:

— Мадемуазель Тибо умерла.

Все тело Пьера покрылось испариной. Рубашка на спине моментально промокла. Пот лил с него ручьями.

— Вам плохо? — спросил Годунов.

— Полагаю, лучше перейти в мой кабинет, — повторил президент ассоциации. — Там вам будет намного удобнее. Пожалуйста, следуйте за мной.

Пьер молча позволил довести себя до кабинета. Там было тесновато, но уютно. В комнате находилось нечто вроде алтаря. Члены ассоциации весьма почитали великого окситанца Беренжера Соньера, настоятеля церкви Ренн-ле-Шато. На полках громоздились книги, посвященные знаменитому аббату и его таинственному монастырю. На одной из стен помещалась фотография Соньера. Особое внимание посетителей привлекал плакат, на котором было изображено ужасное изваяние демона Асмодея. Это была репродукция скульптуры из храма Ренн-ле-Шато. Демон поддерживал там купель со святой водой.

— Выпьете воды, месье Бланшар? — спросил президент, который тоже ощутимо нервничал.

— Да, пожалуйста.

Пьер выронил портфель и рухнул в кресло. Годунов воспользовался отсутствием президента, чтобы заметить:

— Я вижу, известие о кончине мадемуазель Тибо сильно вас взволновало.

Пьер неопределенно помотал головой.

— С утра у нас была назначена встреча.

— По какому-то определенному поводу?

— Мадлен собиралась показать мне некоторые весьма интересные документы. Что именно с ней произошло?

Полицейский как будто не расслышал вопроса.

— Вы были дружны?

— Да.

— Мне очень жаль, месье Бланшар, но вашу подругу убили.

— Ее убили? Это просто… просто невозможно! — Пьер слишком поздно заметил, что сказал глупость.

— К сожалению, так оно и есть.

Разговор оборвался с появлением хозяина кабинета. В руках у него был поднос с пластиковыми бутылочками и парой стаканов. В один из них он налил воды и передал Пьеру.

Тот сделал несколько коротких глотков. Пить было трудно, горло как будто не пропускало жидкость. В его лихой жизни бывало всякое, но известие об убийстве Мадлен было сопоставимо только с сообщением о смерти родителей.

— Пожалуйста, кабинет в вашем распоряжении на сколь угодно длительный срок. Я обожду снаружи, — сказал президент и мягко прикрыл за собой дверь.

В комнате остались Пьер и двое полицейских. В атмосфере чувствовалось напряжение. Годунов, до сего момента стоявший на ногах, уселся в кресло напротив журналиста.

— Как это случилось? — спросил Пьер.

— Ее задушили.

— Неужели?

Комиссар кивнул.

— Когда это произошло?

— Вскрытие еще не производилось, однако судебный эксперт полагает, что смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью ночи.

— Можно, я закурю?

Комиссар согласно кивнул, но отрицательно взмахнул рукой, когда Пьер предложил ему пачку «Голуаз». Вот уже несколько недель он боролся с этой пагубной привычкой и даже относительно преуспел в этом деле. Годунов держал свою вредную привычку под контролем. Он позволял себе всего несколько сигарет в день, в заранее установленное время.

Бланшар прикурил, поспешно затянулся и медленно выдохнул облачко дыма.

— Несчастная Мадлен! Почему же с ней так поступили?

— Вот именно это мы и пытаемся выяснить, поэтому хотели бы задать вам несколько вопросов.

Силы окончательно покинули Пьера. Он просто не мог поверить в то, что еще сутки назад они с Мадлен весело болтали за ужином в бистро. Почему же он не проводил ее до дому, ведь, быть может?..

Бланшар опять автоматически затянулся, и Годунову пришлось переспросить:

— Месье Бланшар, вы готовы ответить на ряд наших вопросов?

— Спрашивайте, — безвольно отозвался журналист.

Комиссар решил воспользоваться подавленным состоянием Пьера. Многолетний опыт подсказывал Годунову, что допрос лучше всего проводить в тот момент, когда подозреваемый плохо себя контролирует.

— Если вам тяжело говорить сейчас, то давайте отложим все на завтра. Вижу, эта новость вас глубоко взволновала, — разыгрывал комиссар свою партию.

— Вчера, чуть раньше, чем в это время, мы ужинали в ресторане на острове Сите.

— В каком именно?

— Он называется «Ле Вьё бистро». Это рядом с собором Парижской Богоматери, на улице Клуатр.

Дюкен уже записывал показания в маленькую тетрадку.

— Вы часто встречались?

— Откровенно говоря, нет. Мы с Мадлен были знакомы много лет, еще по университету, и никогда надолго не теряли связи друг с другом. Наверное, дольше всего мы не виделись до этой последней встречи.

— Что вы имеете в виду?

— До вчерашнего звонка Мадлен мы не общались уже несколько месяцев.

— Так, значит, мадемуазель Тибо вам звонила?

— Да.

— В котором часу?

— Точно не помню, около одиннадцати утра.

— Простите за назойливость, но я должен…

— Да, спрашивайте.

— У мадемуазель Тибо были специальные причины для такого звонка?

— Видите ли, я газетчик, моя специальность — журналистские расследования. Мадлен подумала, что у нее есть для меня любопытный материал, история, которая способна заинтересовать публику.