Книга Исправленная летопись. Книга 3. Пушки и колокола, страница 66 – Роман Злотников, Михаил Ремер

– Ох, Никола! – встречал товарища Милован. – По миру князя пустишь с забавами своими! Лодьи-то и купцам на зависть, а ты их – в озеро! Где же расточительство такое видано, а? Вон, руль твой чуден, да, говаривают, толков, – сбиваясь с темы на тему, гудел бывший лихой.

– Здрав будь, Милован, – Булыцкий деловито приветствовал встречающего. – Пробовали уже на ходу? – он кивком указал на покачивающиеся у наспех возведенной пристани лодки.

– Ну пробовали, – неохотно пожал плечами тот. – Только тут тебе не меня вопрошать, но вон, мастера, – кивком указал тот на кутающегося в длинный плащ безбородого высокого человека.

– Кто таков? Не помню, чтобы с тобой отправлял.

– Прибился по дороге. Рассказал, что с купцами по морям хаживал… Ну мы и дозволили с собой.

– Звать хоть как?

– Олегом назвался.

– Знатный, что ли? [92]

– А мне почем ведать? – развел руками бородач. – Я лишь то вижу, что с него толку больше, чем с остальных всех разом. Шибко сметлив. И в деле твоем толк знает.

– Вот и проверим, – буркнул Николай Сергеевич, направляясь к незнакомцу. – Здрав будь, мил человек, – приветствовал он мужа.

– И тебе – Бог в помощь, – хрипло отвечал тот, не глядя на собеседника.

– Чего харю прячешь? – с ходу завелся преподаватель, раздраженный таким поведением незнакомца. Ну в самом деле: прибился, сидит один, да еще и нос воротит в сторону, когда к нему православные обращаются. – Вор, что ли, какой, а?

– А я, что ль, знаю, кто ты таков? – так же невозмутимо отвечал тот. – Ты как звать скажи, да почто беспокоишь. По делу или так, погутарить?

– Никола я, князя Дмитрия Ивановича Донского лицо доверенное. Ты кто таков будешь?

– Раб божий Олег, – глядя в полышущие жаром угли, негромко отвечал тип. – Ты, что ль, тот самый Никола, про которого небылицы всякие сказывают?

– Они на то и небылицы, что пустое все в них! – уже наученный, пришелец давно не вдавался в подробности насчет того, откуда он. – А Николу того, о котором гутаришь сейчас, в монастыре Троицком, говаривают, искать надобно бы. Вон, не то архангел, не то Антихрист, – удачно вспомнив то, о чем говаривали про пришельца еще прошлой зимой, вставил Николай Сергеевич.

– Нехай, что ль, по-твоему будет.

– Ох и знаком ты мне, – присаживаясь напротив, пенсионер в упор уставился на собеседника, и тот принял вызов. Выпрямившись и подняв голову, Олег, не отводя взгляда, посмотрел в лицо трудовику. – Знаком, – не опуская глаз, негромко, почти сам с собой прошептал Николай Сергеевич. – Похож на кого-то, да на кого – не упомню.

– Людина по образу и подобию божьему сотворена, – усмехнулся странный тип, – да только ежели мы таковы, как Создатель, то не желаю видеть его.

– А чего решил, что Бог пожелает пред тобой предстать? Не велика ли честь?

– Адам и Ева – у всех, что ль, прародители; стало быть, все похожи, – уже не так категорично продолжил Олег.

– Умен, – рассудительно заключил Николай Сергеевич.

– Мож, то – наказанье мое.

– За что наказан-то… Умищем?

– Знал бы, искупил давно уже.

– Говорят, в деле судоходном смышлен. Тоже наказание?

– Я, что ль, знаю? – оскалился Олег. – А в делах морских, ты прав, смышлен.

– Так и расскажи, чего ведомо тебе. Научи, чему знаешь.

– Надобно, что ль? Да на что? По озеру, что ль, ходить? Так и смех. Или по рекам? Так по реке доброй – оно с одним парусом да на веслах сподручней, – опустив глаза, прогудел странный тип. – А и волоком такие, – кивком указал он на многомачтовики, – умаешься. Для рек и то, что есть, сгодится.

– А тебе зачем знать то? Нужна лодья ветра быстрее да удалая, ежели тикать от кого или нагонять, да промеж островов ходить шибко.

– Твоя правда, – кивнул в ответ его собеседник. – Не мое то дело. Это, что ль, если с одного боку. А с другого… Ежели морем грезишь, так с венецианцами да с генуэзцами лоб ко лбу сшибешься. Что ль, думаешь, дадут они тебе в свою мошну палец хоть запустить? Да ладно, палец один ежели. А пятерню как всю пожелаешь? Отхватят. Как пить дать. Хоть промеж собой собачатся, а как ворог появится, так и разом объединятся супротив. Им, что ль, недруг на море нужен сильный?

– С чего взял, что в море хочу?

– Так ты и молвил только что, – холодно усмехнулся мужчина.

– И головаст, и языкаст, и знаком… – задумчиво глядя в упор на собеседника, негромко, так, чтобы слышать мог его только Олег, проронил Николай Сергеевич. – Кто ты?

– И лодьи добрые, – словно бы не услыхав последней реплики трудовика, хрипло продолжал странный тип. – Для рек, что ль? То ты кому другому говорить будешь, да не мне. В море метишь. А у кого оно? У генуэзцев, венецианцев да у Царьграда. Да те, что ль, отдадут его тебе? Кукиш!

– Мож, дьявол ты, а? – Булыцкий резко подался вперед, так, что между лицами собеседников осталось расстояния на ладонь, да не более. Впрочем, Олег даже не шелохнулся. Так, словно бы и не заметив выпада трудовика. – Видишь насквозь все, не сховать ничего.

– У генуэзцев лодьи с парусом косым. Хороши меж островами; и ловки, и юрки. Угонишься, что ль? Да не в жизнь! Вот только ветер попутный парус косой ловит худо; неповоротлива, да по волнам не шибко бежит. Лихим, что ль, добыча легкая, да кабы не арбалетчики.

– Сам, что ли, ходил на лодьях тех?

– Венецианцы – те хитрее. Не дадоны, что ль… На судах – по два паруса, что платки, косые. И в море шибче ветер ловят попутный, и по островам – хороши. Твои, что ль, выдумки? – резко тему сменив, кивнул Олег на покачивающиеся на волнах суда.

– Мои.

– Хороши, – впервые за все время разговора с интонациями, в коих читалось восхищение, отвечал Олег. – А мастера твои не строили таких, что ль, ни разу.

– С чего взял-то? Вон, лодий сколько на воду пускали!

– В пляс пускается на волне, пусть и на мелкой, – просто отвечал таинственный собеседник. – Не знаешь, устоит или к водяному в царство утянет.

– Все, что ли, пускаются. Даже эта? – трудовик указал на обычную одномачтовую лодью.

– Ты сор с яхонтами не мешай, – усмехнулся в ответ Олег. – Сам же вижу, по чудным лодьям маешься. Вон как те, – странный муж взглядом указал на сделанные по чертежам учителя два суденышка. – А те – всем хороши, да пляшут.

– Брешешь!

– Не веришь, что ль?

– А с чего бы мне верить? Я только имя твое и ведаю да то, что про лодьи латинянские смышлен. А кто ты таков на самом деле…