Книга Последняя амазонка, страница 42 – Александр Майборода

Подготовить комнату для совещания Абадия лично велел одному из самых надежных воинов личной охраны. Аврахам — человек суровый, немногословный и надежный, к тому же он был иудеем.

Когда Аврахам доложил о том, что все подготовлено, Абадия отправился с ним в комнату.

В комнате была скромная обстановка. Посреди комнаты стоял железный чан с тлеющими углями — в зимнее время во многих комнатах дворца было прохладно. У небольшого окошка — стол с двумя лавками по бокам.

На столе стоял кувшин с вином, серебряные стаканы, блюдо с фруктами и сладостями.

Дверь в комнату была прочная и толстая — через дверь не проникали звуки, что гарантировало, что разговор не подслушают.

Только убедившись, что необходимые меры для секретности совещания приняты, бек велел Аврахаму позвать в комнату участников совещания: сыновей Езекию и Манассию, а также брата Ханукку.

— Слушаюсь, — сказал Аврахам и хотел было уйти, но Абадии в голову пришло, что вельмож окружает множество слуг, которых они редко замечают, поэтому слуги знают о делах хозяев все и часто даже больше их. Поэтому слуги — лучшие шпионы за своими хозяевами. Абадия это использовал в своих интересах прекрасно. Он остановил Аврахама: — погоди.

Аврахам остановился.

— Аврахам, скажешь им, что я хочу обсудить с ними военный поход.

Повод для встречи был вполне правдоподобен — недавно Абадия ходил походом на Кавказ.

Несколько лет назад одна из дочерей Абадии была помолвлена с армянским князем Бармакидом. Невеста благополучно приехала в Берду, но там она заболела и умерла до свадьбы. Абадия заподозрил отравление и послал войска в Закавказье. Хазарская армия в очередной раз вторглась в Армению, грабя страну и забирая много пленников.

Это было уже не первое убийство хазарской принцессы, выданной замуж на Кавказ.

«Это арабские проделки», — был уверен Абадия.

К его сожалению, у хазар с арабами никак не налаживались хорошие отношения. Между тем невозможно держать врагом соседа с юга, имея сильного врага на севере.

Вскоре в комнате появился Ханукка, а за ним и Езекия с Манассием.

Они были удивлены местом, избранным для встречи.

— Садитесь за стол, — сказал им Абадия, а Аврахаму приказал встать за дверью и никого к ней близко не подпускать.

Когда все расположились, Абадия приказал младшему сыну:

— Манассия, налей всем вина. Перед большим разговором требуется смочить горло.

Манассия наполнил стаканы.

Ханукка объявил:

— За твое здоровье, брат.

Выпив вина, Абадия начал разговор:

— Я вас позвал по весьма важному делу…

Манассия перебил отца:

— И какую из наших сестер арабы на этот раз убили? Мерзкие убийцы — они способны только беззащитных женщин убивать.

Езекия бросил на младшего брата презрительный взгляд и сделал язвительным тоном замечание:

— Брат, откуда у тебя варварская привычка перебивать старших? Уж не возомнил ли ты, брат, себя уже царем? Так погоди, первый наследник — я!

«Братья не любят друг друга», — удрученно отметил про себя Абадия.

Абадия покосился на Ханукку и подумал, что такова судьба всех царских сыновей — каждый из них желает смерти самого близкого и родного человека, потому что он его злейший враг, так как является соперником на трон.

На лице Ханукки застыла холодная маска беспристрастности.

— Никого не убили, — сказал Абадия, и братья замерли в недоумении.

— Но тогда с какой целью мы собираемся на Кавказ? — спросил Езекия.

— А мы и не собираемся идти на Кавказ, — сказал Абадия.

Лицо Ханукки оживилось, он хотел задать какой-то вопрос, даже его губы уже шевельнулись, однако он все же промолчал.

Абадия едва заметно усмехнулся и проговорил:

— У нас здесь есть дела поважнее.

— Какие же дела? — удивленно спросил Манассия. — Уж не собираемся ли мы воевать с поляницами? Они сидят в своей крепости на Дону, точно бельмо в глазу. Захватили перевоз — золото и серебро течет рекой в их сундуки.

— Война с поляницами означает большую войну со славянами, — промолвил Ханукка. — А это страшное дело. Прошло почти три десятка лет, а перед моими глазами до сих пор стоят наши горящие города.

— Слишком ты впечатлительный, брат. Если вспоминать города, которые мы разграбили и сожгли… — проговорил Абадия. — Но в главном ты прав: рано или поздно воевать со славянами нам придется, уж слишком лакомые куски они захватили. Но не сейчас. Пока их возглавляет варвар Бурвольд, мы не будем трогать их. Надеюсь, все же я доживу до этого счастливого времени — Бурвольд стареет, а с возрастом желание воевать проходит, хочется покоя. Хочется сохранить то, что приобретено в молодости. Однако прежде чем воевать с соседом, надо уладить дела в своем доме.

Ханукка приподнял бровь:

— Что, тюрки новый заговор устраивают?

— Об этом я и хотел посоветоваться, — сказал Абадия.

— А что говорить? — проговорил Манассия. — Тюрки каждый год устраивают заговоры. Как всегда, казним зачинщиков и все успокоится.

— Пока каган в наших руках, мы легко сможем подавлять заговоры тюрков. Но тюрки будут составлять новые заговоры, пока не случится такой момент, что, воспользовавшись нашим отсутствием, заговорщики захватят кагана и тогда… — проговорил Абадия и многозначительно замолчал.

Но и без слов было ясно, для чего Абадия затеял столь секретное совещание.

— Ты хочешь убить кагана? — спросил Манассия.

— Никогда не произноси вслух таких слов, Манассия, — строго сказал Ханукка. — Каган — Бог. На жизнь Бога никто не смеет посягать. Если такое случится, то нас тут же растерзает толпа, несмотря на нашу охрану. И никто нас не защитит, все встанут против нас.

— Но что же тогда делать? — спросил смутившийся Манассия.

— Отец, у тебя есть план? — задал вопрос Езекия.

Абадия слегка кивнул головой.

— Никто не может посягнуть на жизнь Бога… Но Бог живет в человеческом теле, и ничто человеческое ему не чуждо — он так же может заболеть и умереть…

— Это было бы хорошо, — сказал Манассия.

Ханукка покачал головой.

— Надо подумать о последствиях… Бек несет ответственность за жизнь и здоровье кагана, поэтому нас обвинят в смерти кагана, как бы это с ним ни случилось.

— Да, так оно и будет, — сказал Абадия. — Но только если мы в момент его смерти будем в Итиле. А если окажемся где-либо далеко, то ответит тот, кто останется в Итиле наместником.

Ханукка бросил на Абадию восхищенный взгляд.