Книга Последняя амазонка, страница 65 – Александр Майборода

— Божана и ребенок живы? — спросила Красимира.

— Живы и целы, — сказала Ярослава.

К Красимире подбежала Божана с ребенком на руках, и Красимира обняла их и стала целовать. От радости она плакала.

— Как вы спаслись? — спросила она.

— Не знаю, — сказала Божана, — сеча была жуткая. Люди падали, словно сжатые снопы. А я рубила и рубила всех вокруг. Больше ничего не помню.

Красимира оглянулась.

— А где другие? — не видя дружинниц, спросила она.

— Почти все погибли, — хмурясь, ответила Ярослава, сидевшая на песке.

Впрочем, она сама была серьезно ранена. Через щели в доспехах стекали кровавые потоки. Лицо ее было бледно, словно покрыто мелом.

— Ты ранена, — сказала Красимира.

— Главное — ты жива, — прошептала Ярослава и устало прикрыла глаза.

Красимира обратилась к Божане:

— Помоги снять с нее доспехи. Надо остановить кровь, иначе она умрет от потери крови.

Божана попыталась расстегнуть ремешки на доспехах, но от крови они разбухли, тогда она вынула кинжал и принялась им резать ремни.

Когда доспехи были сняты, Божана и Красимира переглянулись.

— Слишком серьезные раны, — вполголоса проговорила Божана.

— Да, — сказала Красимира. — Я буду ее сама лечить. Но боюсь, что она не выживет.

Занимаясь Ярославой, они не заметили, как к ним подъехало несколько всадников в стальных доспехах.

У самого молодого, почти мальчика, на плечах был символ княжеской власти — пурпурный плащ.

Другой молодой человек в таком же княжеском плаще соскочил с коня и бросился к Божане.

Это был князь вятичей Вячеслав.

Он обнял Божану и стал ее целовать прямо в испачканное кровью лицо. Заплакал ребенок, до сих пор лежавший в свертке тихо, словно понимавший, что нельзя мешать матери сражаться за его жизнь.

Вячеслав отстранился:

— Что это?

— Это твой сын, — сказала Божана и осторожно приоткрыла лицо ребенка.

Вячеслав вгляделся в лицо ребенка. Ребенок улыбнулся ему.

— О, боги! — воскликнул Вячеслав.

— Хочешь его подержать? — спросила Божана и протянула Вячеславу сверток.

Вячеслав осторожно взял сверток и, не удержавшись, поцеловал ребенка в лобик.

Тем временем мальчик в княжеском плаще ловко соскочил с коня и подошел к Красимире.

Красимира подняла на него глаза.

— Я князь словен Гостомысл, — представился мальчик.

Красимира встала:

— Я царица поляниц Красимира.

— Значит, ты была женой моего отца? — спросил Гостомысл.

— Да, — сказала Красимира и показала глазами на Божану, — а она — его дочь.

— Значит, она моя сестра? — спросил Гостомысл.

— Да, — сказала Красимира.

Божана протянула руки к Гостомыслу:

— Обнимемся, брат?

Гостомысл обнял ее.

— Друг мой, как вовремя ты пришел к нам на помощь, — промолвила Красимира, глядя на обнимающихся брата и сестру. — Мы уже совсем отчаялись — источник воды в крепости пересох, и мы умирали от жажды. Поэтому мы и решили, что смерть в бою будет менее мучительной. Если бы ты не пришел на помощь, то мы бы все погибли.

— Я рад, что успел, — сказал Гостомысл.

— Но каким образом ты оказался в этих местах? — спросила Красимира. — Словене ведь далеко на севере. И говорили, что князь Буревой погиб…

— Отец погиб в сражении с разбойниками. Но я прогнал разбойников и сел на место отца. Прогнав разбойников, я пошел утверждать свою власть. Мы хотели идти на Киев, но около Рязани нам встретился посланец князя Вячеслава, Твердислав, который сообщил о вашем бедственном положении, — сказал Гостомысл.

Красимира пожаловалась:

— Никто из наших соседей не пришел к нам на помощь. При твоем отце такого не было. Твой отец был сильным воином.

— Впредь все соседи будут приходить на помощь друг другу, — твердо пообещал Гостомысл, — для того мы и вышли в поход.

Князь Вячеслав отдал сына Божане и, встав на колено, склонил голову и торжественно проговорил:

— Великий князь Гостомысл, знай: отныне вятичи признают твое господство и обязуются быть твоими верными слугами.

Гостомысл обнял князя Вячеслава:

— Поднимись, князь Вячеслав, я рад видеть в тебе своего друга.

Теперь выступила и Красимира. Она поклонилась и проговорила:

— Князь, поляницы приносят тебе клятву верности. Перед великой Праматерью клянемся, что отныне мы будем твоими верными слугами, сестрами и друзьями.

— И я клянусь быть вашим другом и братом и по вашему первому зову приходить к вам на помощь, — дал ответную клятву Гостомысл.

Когда первое знакомство закончилось, Гостомысл бросил на крепость уважительный взгляд и проговорил:

— А крепость у вас хорошая. Я первый раз вижу такую надежную крепость. Здесь стены каменные, а у нас все деревянные. Того и гляди, сгорят.

Красимира вздохнула:

— Как видишь, не такая уж и надежная. Приступы мы отбивали без затруднений, но в крепости был только один источник воды. Когда хазары какой-то хитростью отвели от него воду, мы стали умирать от жажды.

— Зачем же вы строили в этом месте город? — спросил Гостомысл.

— Этот город построили вятичи по желанию князя Буревоя, который подарил город амазонкам, — сказал князь Вячеслав, снова взявший на руки ребенка.

— Твой отец не зря выбрал это место. В этом месте сходятся многие торговые пути.

— Мой отец был мудр. Значит, город здесь нужен, — заметил Гостомысл.

— Князь Буревой был мудр. Но что делать дальше, мы не знаем. Моя дружина почти вся погибла. А сейчас мы только чудом спаслись.

— Вся наша жизнь — чудо. Но дело ваше. Только знайте, что по степи бродит много племен — мадьяры, печенеги, булгары. Если вы уйдете отсюда, то они захватят контроль над перекрестком торговых путей. И тогда они станут богатеть. Сильные кочевники станут большой угрозой для нашей земли. Рано или поздно они все равно придут в вашу землю. Поэтому нельзя бросать выгодное место без присмотра, — сделал вывод Гостомысл.

— Божану и сына я заберу в Корьдно, — твердо заявил князь Вячеслав. — Белая Вежа находится в отдалении от наших земель. У вятичей не хватает сил, чтобы одновременно сдерживать булгар и хазар. Как ни опасны хазары, однако булгары опаснее — у них есть легкий путь по рекам в середину наших земель.

— Понимаю, — ответила Красимира, — многие наши жители умерли, а оставшиеся в живых напуганы и все равно уйдут. Если хазары стали беспокоить наши земли, то на этом они не успокоятся. Поляницы не могут дальше держать город.